Александр Бойцов - Выдача преступников

Юридические же лица, по вполне понятным причинам, не могут быть задействованы в этом качестве в экстрадиционных отношениях. Хотя если рассматривать выдачу преступников как акт правовой помощи в широком значении этого понятия, то нельзя не обратить внимание на то, что положения конвенций о правовой помощи применяются также (как это следует, например, из п. 3 ст. 1 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам) к юридическим лицам, созданным в соответствии с законодательством договаривающихся сторон. Но это обстоятельство не обусловливает правомерность постановки вопроса о такой разновидности экстрадиции, как выдача юридических лиц.

Применительно к вещам и различным предметам (в том числе орудиям преступления, а также предметам, имеющим следы преступления или добытым преступным путем), в отношении которых также иногда говорится о выдаче (см., напр.: ст. 72 Договора между СССР и СРР об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1958 г.), уместнее употреблять термин «передача».

Именно такое название «Передача собственности» носит ст. 20 в Европейской конвенции о выдаче, где говорится, что запрашиваемая сторона, насколько позволяют ее законы и по просьбе запрашивающей стороны, конфискует и передает собственность, которая может потребоваться в качестве вещественных доказательств или была приобретена в результате преступления и которая в момент ареста находилась во владении запрашиваемого к выдаче лица или обнаружена позднее. При этом указанная собственность передается даже в том случае, если выдача лица, в отношении которого была достигнута договоренность, не может быть осуществлена в связи с его смертью или бегством.

Термин «передача» предпочтителен в данном случае еще и потому, что любые права, которые могли приобрести на указанную собственность запрашиваемая сторона или третьи стороны, сохраняются, и в тех случаях, когда эти права существуют, собственность возвращается безвозмездно запрашиваемой стороне как можно скорее после суда. Кроме того, указанная собственность может быть передана на условиях возврата и в тех случаях, когда она подлежит аресту или конфискации на территории запрашиваемой стороны в связи с незавершенным уголовным преследованием.

См.: Штиглиц А. Исследование о выдаче преступников. СПб., 1882.

См.: Звирбуль В. К., Шупилов В. П. Выдача уголовных преступников. С. 44.

См.: Родионов К. С. Закон Российской Империи 1911 г. об экстрадиции // Государство и право. 2003. № 7. С. 84.

Лукашук И. И., Наумов А. В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве: Учебно-практическое пособие. С. 8.

Галенская Л. Н. Международная борьба с преступностью. С. 121.

На добровольный характер выдачи указывали Ф. Лист (Лист Ф. Международное право в систематическом изложении. Юрьев, 1902. С. 266–267), Л. Оппенгейм ( Оппенгейм Л. Международное право. Т. 1, полутом 2. М., 1949. С. 257), А. Федросс (Фердросс А. Международное право. М., 1959. С. 602).

Э. Симеон, в частности, рассматривал выдачу как «акт судебной помощи, состоящий в добровольной передаче лица, обвиняемого в преступлении, со стороны того государства, на территории которого это лицо находится, другому государству, потерпевшему от преступления этого лица и требующему (курсив наш. – А. Б.) передачи его» (Симеон Э. О. О невыдаче собственных подданных. СПб., 1892. С. 1). Наличие внутреннего противоречия в этом определении, указывающем на требование добровольной передачи, очевидно. Если выдача есть действительно добровольный акт, то о ней можно только просить. Если же дозволительно требовать выдачи, то, стало быть, она является обязанностью того, кому предъявляется такое требование.

Некоторые авторы, исходя из всеобщей заинтересованности в наказании преступников, делают вывод о том, что выдача – это моральное право одних государств и соответствующая обязанность других. Однако такой взгляд, по мнению Л. Н. Галенской, является лишь «иным выражением отрицания обязательного характера за институтом выдачи» (Галенская Л. Н. Международная борьба с преступностью. М., 1972. С. 121).

Галенская Л. Н. Международная борьба с преступностью. С. 121.

Родионов К. С. Закон Российской Империи 1911 г. об экстрадиции // Государство и право. 2003. № 7. С. 82.

Например, ст. 1 Европейской конвенции о выдаче гласит: «Договаривающиеся Стороны обязуются выдавать друг другу при условии соблюдения положений и условий, изложенных в настоящей Конвенции, всех лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей Стороны ведут уголовное преследование в связи с каким-либо преступлением или которые разыскиваются указанными органами для приведения в исполнение приговора или постановления о задержании».

См.: ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров.

Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 10.

Таковы, например, были некогда отношения между Россией и Францией по вопросам экстрадиции, поскольку начатые в 1838 г. переговоры о заключении договора о выдаче так ни к чему и не привели.

Еще дальше идет Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности, в которой говорится, что до отказа в выдаче запрашиваемое государство, в надлежащих случаях, проводит консультации с запрашивающим государством, с тем чтобы предоставить ему достаточные возможности для изложения его мнений и представления информации, имеющей отношение к изложенным в его просьбе фактам (п. 16 ст. 16).

Международный Суд. Гаага, 1990. С. 32.

Там же. С. 92–93.

Примерами договоров или соглашений, предусматривающих юрисдикцию Международного Суда, являются Единая конвенция о наркотических средствах, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, Международная конвенция о борьбе с захватом заложников и др.

См., например: ст. XII Конвенции против апартеида.

См., например: ст. IX Конвенции о предупреждении преступления геноцида.

Тот факт, что решение Международного Суда затрагивает законные права и интересы только участвующих в деле сторон, означает, что принцип stare decisis (обязующий характер прецедентов), в том виде в каком он существует в странах общего права и в международных судах по правам человека, в данном случае неприменим. Однако резонно предположить, что, приняв решение по какому-то делу, Суд должен иметь серьезные основания для того, чтобы занять иную позицию по аналогичному делу, если только речь не идет о прогрессе в развитии международного права. Кроме того, хотя и с большой осмотрительностью, но Суд все же нередко ссылался в поддержку своей аргументации на собственные решения по предыдущим делам, не просто сохраняя таким образом преемственность подхода, но и в известном смысле демонстрируя основной принцип прецедентного права, состоящий в том, что сходные дела разрешаются сходным образом.