Джонатан Макмиллан - Конец банковского дела [Деньги и кредит в эпоху цифровой революции]

Существует несколько вариантов этой концепции. Пожалуй, самым знаменитым можно считать предложение Фишера о стопроцентных деньгах: каждый доллар, взятый с вклада, должен обеспечиваться одним долларом в резерве ликвидности, который банки обязаны держать либо в наличных деньгах, либо в государственных облигациях. В этом случае вклады окажутся обеспеченными стопроцентным резервом ликвидности, а банки всегда смогут удовлетворить запросы вкладчиков на вывод средств. В то же время банки потеряют возможность создавать деньги посредством кредитования, и угроза бегства вкладчиков исчезнет [191] См.: Fisher 1935. .

Многие экономисты критиковали концепцию безопасного банковского дела за сокращение предоставления ликвидности и предсказывали, что это негативно повлияет на способность финансовой системы аккумулировать капитал. Безопасное банковское дело не позволит банкам предлагать своим клиентам контрактную ликвидность. Противники концепции утверждают, что в ответ на это кредиторы, не желающие лишаться гибкости, переведут свои сбережения в наличные деньги и на безопасные вклады, вместо того чтобы использовать сберегательные счета. В результате снизится доступность кредитов [192] См.: Diamond and Rajan 2001. Авторы подчеркивают важность происходящей в банках трансформации неликвидных активов в ликвидные вклады и используют это в качестве аргумента против стратегий стабилизации вроде концепции безопасного банковского дела. Также см.: Wallace 1996; Bossone 2001. .

Цифровая революция ослабила силу этого аргумента. Концепция безопасного банковского дела зародилась в индустриальную эпоху. Тогда банковское дело было необходимо для совпадения потребностей заемщиков и кредиторов. Но ситуация изменилась. В цифровую эпоху место контрактной ликвидности вполне может занять рыночная.

Однако второй важный аргумент против концепции безопасного банковского дела отклонить не удастся. Идея стопроцентных денег Фишера не учитывает проблему границ. В соответствии с ней банкам запрещается отдавать деньги вкладчиков в кредит, но организациям теневого банковского сектора не запрещается расширять кредитование и трансформировать кредиты во внутренние деньги посредством секьюритизации, сделок РЕПО и фондов денежного рынка. Как мы убедились в 2007–2008 гг., банковским делом занимаются не только те организации, которые называются банками [193] Строго говоря, Фишер и его коллеги понимали, что их предложение наталкивается на проблему границ. В одном из писем Саймонса, который поддерживал идею о стопроцентных деньгах, к Фишеру говорится, что «сберегательные вклады, казначейские сертификаты и даже коммерческие ценные бумаги почти столь же близки к бессрочным вкладам, как бессрочные вклады близки к законным платежным средствам. Проблема, которую мы сейчас связываем с коммерческим банковским делом, может с легкостью возникнуть и в других формах финансового взаимодействия». См.: Allen 1993, 708. Саймонс уже в 1934 г. предвидел подъем теневого банковского сектора. См.: Simons 1936. .

Концепция безопасного банковского дела несколько десятилетий не привлекала к себе внимания, но вернулась в оборот на волне кризиса 2007–2008 гг. [194] См.: Benes and Kumhof 2012. Авторы анализируют влияние безопасного банковского дела, используя динамическую стохастическую модель общего равновесия. Увы, их модель не учитывает проблему границ. . Так, политическое движение Positive Money заново открыло идеи безопасного банковского дела [195] Движение Positive Money основано в 2010 г. в ответ на финансовый кризис. Описание концепции положительных денег см.: Jackson, Dyson and Hodgson 2013. . Эта современная концепция, почти не отличаясь от предыдущих моделей безопасного банковского дела, также столкнулась с проблемой границ.

Нынешние сторонники концепции безопасного банковского дела не учитывают, как именно изменился мир после цифровой революции. Идея безопасного банковского дела зародилась более 80 лет назад, когда операции еще осуществлялись на бумаге. С одной стороны, современные идеи на базе концепции безопасного банковского дела не учитывают, насколько информационные технологии усугубили проблему границ. С другой стороны, они не учитывают и предлагаемые информационными технологиями возможности. Несмотря на нашу критику, концепции безопасного банковского дела, например движения Positive Money , — это шаг в верном направлении. Так, сторонники «положительных денег» справедливо считают банковское дело источником нестабильности, который обеспечивает владельцам и сотрудникам фантастические прибыли за счет создания внутренних денег [196] Одни из первых идеологов концепции «положительных денег» называют эту привилегию «особой банковской прибылью». См.: Hubert and Robertson 2000, ch. 4. Хотя мы описываем другой глубинный механизм, прибыли компаний финансового сектора в течение 20 лет перед кризисом действительно были фантастическими. В 1950 г. около 10 % корпоративной прибыли в США приходилось на долю финансового сектора. См.: U. S. Bureau of Economic Analysis 2013, 2014. Накануне кризиса 2007–2008 гг. доля превысила 25 %. Более того, не все, что зарабатывает компания, считается прибылью. Большая доля уходит сотрудникам. В 2006 г. сотрудники финансового сектора зарабатывали в среднем на 50 % больше других наемных работников. См.: Philippon and Reshef 2012. Для руководителей эта разница еще заметнее. .

Сторонники концепции ограниченного банковского дела со всей серьезностью подходят к проблеме границ. Это достигается регулированием не только банков, но и всех финансовых организаций. По сути, концепция ограниченного банковского дела требует, чтобы все финансовые организации стали паевыми фондами, то есть финансировались бы исключительно за счет собственного капитала [197] См.: Kotlikoff 2010. Также см.: Chamley, Kotlikoff and Polemarchakis 2012. .

Более того, финансовым организациям предлагают инвестировать лишь в те кредиты, которые прошли проверку Федерального финансового управления ( FFA ) или рейтингового агентства, привлеченного этим надзорным органом. В итоге FFA будет осуществлять оценку или сертификацию всех кредитных рейтингов и, следовательно, станет почти всемогущей организацией, которая будет нести всю ответственность за мониторинг всех заемщиков в экономике [198] См.: O’Driscoll 2010, 545. Автор подчеркивает это, цитируя Котликоффа: « FFA станет осуществлять проверку отчета о доходах Робби, используя федеральные налоговые декларации; оно будет оценивать его кредитный рейтинг; обращаясь к независимым местным оценщикам, оно будет проверять стоимость дома, который он намеревается купить; оно будет проверять налоги на недвижимость и расходы на страхование дома; а также оно будет требовать другую релевантную информацию, с помощью которой взаимному фонду станет проще оценить стоимость покупки ипотечного кредита Робби». См.: Kotlikoff 2010, 127. .