Наталия Ерпылева - Международное банковское право

Публикацию проекта федерального закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности» см.: Международное частное право: учебнометодический комплекс: в 2 кн. / сост. Н.Ю. Ерпьшева, М.Б. Касенова. М., 2008. Кн. 1. С. 248–254.

См.: Bykhovskaya Е. State Immunity in Russian Perspective. L., 2008.

Текст конвенции опубликован в изд.: Международное частное право: учебно-методический комплекс / сост. Н.Ю. Ерпылева, М.Б. Касенова. Кн. 1. С. 276–288. Конвенция вступила в силу 11 июня 1976 г. Россия в конвенции не участвует.

Подробнее об этом см.: Силкина И. Судебный иммунитет иностранного государства при рассмотрении трудовых споров // Хозяйство и право. 2007. № 11. С. 127–132.

Детальный анализ норм конвенции, проведенный И.О. Хлестовой, позволил ей прийти к выводу о том, что узость круга участников Европейской конвенции и сложная процедура приведения в исполнение судебных решений, вынесенных на ее основе, делают нецелесообразным присоединение к ней России. (См.: Хлестова И.О. О присоединении России к Европейской конвенции об иммунитете государства 1972 г. // Журнал российского права. 2005. № 4. С. 127.)

Настоящая конвенция быта принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 2 декабря 2004 г., однако в силу того, что она быта открыта для подписания 17 января 2005 г., ее упоминают как конвенцию 2005 г. Россия подписала данную конвенцию, но пока ее не ратифицировала. Текст конвенции опубликован в изд.: Международный коммерческий арбитраж. 2005. № 4. С. 15–26.

По мнению И.В. Силкиной, само понятие «государственный иммунитет» подразумевает иностранное государство как носителя этого иммунитета, однако в гражданском обороте государство редко выступает как таковое. Как правило, в гражданские обязательства, так или иначе затрагивающие государственную собственность, вступают отдельные государственные органы, территориальные подразделения государства (например, субъекты федерации), государственные предприятия, за которыми закреплено государственное имущество для его использования в хозяйственных целях. Далеко не все из вышеперечисленных лиц вправе ссылаться на государственный иммунитет в гражданском процессе. (См.: Силкина И.В. Лица, имеющие право ссылаться на государственный иммунитет: современные тенденции в зарубежной судебной практике // Московский журнал международного права. 2005. № 1. С. 202.)

Под коммерческой сделкойконвенция понимает любой коммерческий контракт или сделку купли-продажи товаров или предоставления услуг; любой контракт о займе или иную сделку финансового характера, включая любое обязательство по гарантии или компенсации в отношении любого такого займа или сделки; любой иной контракт или сделку коммерческого, промышленного, торгового или профессионального характера, за исключением трудовых договоров. При определении того, является ли контракт или сделка «коммерческой сделкой», прежде всего следует исходить из природы этого контракта или сделки, однако необходимо учитывать и их цель, если стороны контракта или сделки договорились об этом либо если согласно практике государства суда эта цель имеет отношение к определению некоммерческого характера этого контракта или сделки (п. 1(c), 2 ст. 2).

Подробнее об этом см.: Chamlongrasdr D. Foreign State Immunity and Arbitration. L., 2007.

По мнению И.В. Силкиной, существенной новеллой конвенции явилось применение разных концепций государственного иммунитета к его различным видам, а именно: подтверждение функционального иммунитета применительно к предъявлению иска и установление абсолютного иммунитета применительно к мерам по обеспечению иска и принудительному исполнению судебного решения. Нетрудно предположить, заключает автор, что возможность принудительного обращения взыскания на собственность иностранного государства за рубежом, в том числе и путем наложения ареста, может ограничиться только случаями принудительного исполнения судебных и арбитражных решений. (См.: Силкина И.В. Международно-правовая унификация института иммунитета государства: новые тенденции // Московский журнал международного права. 2002. № 4. С. 25–26.) Хотя в данной работе речь идет о проекте конвенции, можно экстраполировать точку зрения автора и на саму конвенцию с учетом изменений, внесенных в момент ее принятия.

Детальный анализ норм конвенции, проведенный И.О. Хлестовой, позволил ей прийти к выводу о том, что данная конвенция является кодификацией международноправового регулирования юрисдикционных иммунитетов государств, отражающей тенденции развития международного права по данному вопросу, основана на теории функционального иммунитета и участие России в этой конвенции представляется целесообразным. (См.: Хлестова И.О. Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности // Международный коммерческий арбитраж. 2005. № 4. С. 4—15.)

Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 22. Ст. 1180.

Подробнее об этом см.: Бабин А.П. Порядок и условия приема в члены Международного валютного фонда // Московский журнал международного права. 1996. № 2. С. 199–206.

Талалаев А.Н. Право международных договоров. М., 1980. С. 165.

Шибаева Е.А. Право международных организаций. М., 1986. С. 39–40.

В настоящее время этот вспомогательный орган Совета управляющих переименован в Международный валютно-финансовый комитет (МВФК).

Размеры квот тех государств, которые назначают своих представителей в Исполнительный совет, таковы: США – 17,09 % бюджета МВФ; Япония – 6,12 %; Германия – 5,98 %; Франция – 4,94 %; Великобритания – 4,94 %.

Директор-распорядитель не может быть старше 65 лет и занимать эту должность после 70 лет.

В настоящее время Директор-распорядитель имеет трех заместителей (Deputy Managing Directors), которые назначаются им с одобрения Исполнительного совета.

По новой формуле квота государства-члена в бюджете МВФ рассчитывается как средневзвешенная величина нескольких показателей: валового внутреннего продукта (50 % в величине общего показателя); открытости (30 %); экономической изменчивости (15 %); международных резервов (5 %).

Самая большая квота в бюджете МВФ у США—37 149 300 00 °CДР (17,09 % бюджета МВФ), самая маленькая квота у Палау – 3 100 00 °CДР (0,001 % бюджета МВФ). Квота России в бюджете МВФ составляет 5 945 400 00 °CДР, что эквивалентно 2,73 % бюджета этой организации.