Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

И ради чего?

Ради того, чтобы ты жила и спокойно рожала. Чтобы могла рассуждать о чем-то вообще, а не была изнасилована в разбомбленном здании, выпотрошена и набита соломой, как чучело.

Вся страна блять сочувствует парочке таких, с которыми не то, чтобы в разведку, которых еще при рождении нужно было скинуть со скалы. Чтобы не рисковать нормальными.

И почему никто не слушает тысячи русских солдат, счастливых тому, что отслужили, вспоминающих армию с удовольствием, благодарных ей?

Или наше мнение не в счет, т.к. близко не перевешивает слюни и сопли?

Ёбаные вы пидарасы. Мы формируем армию и наше мнение не в счёт?

Ну тогда я скажу: Пацаны! Братья! Красавчики! Мы всё сделали правильно! Мы и есть мужчины!

Не трогайте, блять, нормальных пацанов. Не трогайте тех, кто служил и надеялся только на себя. Кто своей службой доказал, что он мужчина. Кто, сука, не испугался армии, дедовщины и прочих соплей, а пошёл, увидел и победил. Вы ни хуя не знаете. Даже грамма не знаете, что такое дедовщина! Не высказывайте своё тупое мнение, а завалите ебало, пока целое!

– Насилие не входит в обязательную программу. Получает только тот, кто не понимает по-хорошему. Это такое классное средство, чтобы доходило с пол-пинка. Всё функционально.

– И ты бил?– включила чисто женскую броню Лена.

С одной стороны можно отстаивать свою позицию, но с другой – молодая пизда. Перед ней чтоли отстаивать?

– Я не сторонник насилия, так скажем.

– У меня брат сейчас служит в армии. Вот недавно ушел. Андрей. Его там сейчас бьют?

Да стопудов, прямо в этот момент ломают об голову табуретку.

– А он вообще нормальный, соображает?– Спрашиваю.

– Конечно соображает. Он же не дебил.– Смеется Катя.

– Ну тогда все ок.

– А-а-а. Я отойду ненадолго.

Ушла, чтобы не возвращаться.

– А вы девочки, чем вообще занимаетесь? Учитесь?– Даже не знаю зачем я это спросил.

На что Лена отвечает, глядя в сторону:

– О, смотри, Кирюша. Кирилл!

Она смотрит на парня, стоящего возле входа и выглядящего как явный пидор. Что совсем не мешает ему стоять рядом с фигуристой тёлкой и весело базарить.

Заметив Лену, он машет ей рукой. Легко, непринуждённо. Как обычно машут девушке, которую не трахают.

– Пойду, поздороваюсь,– произнесла герла, встала и удалилась. Также, чтобы не возвращаться.

Мы остались с Женей вдвоем.

– Что-то странно вы все сваливаете. Ты тоже сейчас срулишь?

– Нет, можем поговорить.

А я и не знаю о чем говорить. Все эти мысли как-то… Как-то все это неправильно. Что-то здесь всё не то. Общение не строится само собой, а я понятия не имею о чем говорить дальше. Никогда так не было. Точнее было, но я в таких случаях обычно уходил сам.

Обычно, еще до армии, бывало так: Я похожу к девушке или она ко мне, мы оба настроены на еблю и весь разговор ведет к ней. На полунамеках, интонациях, на инстинктивных действиях все движется к общей цели. И тема разговора обычно не имеет значения. Это же не поиск истины, верно? Это дорога к постели. Неважно чем ты соблюдаешь приличия, важно просто соблюдать их. Дать понять через речь, что да, ты относишься к ней уважительно, не будешь пиздить, трахнешь как следует и покормишь. А тут же нет никаких сигналов. Тихо, как в пустой темной комнате в тысячу квадратов с толстыми стальными стенами. Маршрут не виден. Что делать?

– О чём тебе интересно?– Спрашиваю. Задаю этот наиболее дурацкий вопрос.

Ничто ни к чему не движется. Но уйти мне что-то мешает. Да не что-то, а конкретно: Доказательство моей мужской состоятельности. Доказательство самому себе, что я могу развести любую тёлку.

Причем никогда так не было. Я никогда не разводил любую. Только готовых, настроенных.

Их было большинство, но не все же.

Попадались тоже вот такие глухие случаи. Некоторым был неинтересен я, некоторым вообще ебля. И всегда я просто уходил. Или говорил прямо "Мы разные, нам не по пути" или отнекивался "Пойду посмотрю что там" или просто "Пошла нахуй тварь" когда была внешняя агрессия или пренебрежение.

А теперь я как заключенный в своей мужской доктрине. Потому что все два года я считал, что меня здесь любят и ждут. Потому что до армии я пользовался успехом у баб. И в течении армии раздул этот успех до таких размеров, которые поглощают в себя всех ныне живущих самок и тех, которые должны только родиться.

– Не знаю, сам предложи.

Дерьмовая ситуация. Уйти не могу, продолжать тоже. Развлекать её у меня также нет ни малейшего желания.

Эй, подруга, подкинь дровишек. Ты что такая чахлая? Сидишь как перед телевизором. Я уже дал представление, давай и ты что-то. Хоть как-то хоть что-то просигнализируй. Сидишь как барыня, как блять дерево.

Не думаю, что ты останешься при своей несокрушимой отреченности, если я прямо здесь вдую в твое дупло. Ну раз тебе не всё всё равно, давай уж, включи что-нибудь.

– Ну конечно об армии. Ты разве не видишь? Я дембель. Я ничего не знаю о том, чем вы все сейчас живете. Давай, просвети немного. Намекни хоть.

Она состроила такое лицо, как будто тоже уйдет прямо сейчас. И ушла бы, но не успела, так как подошла её приятельница.

– Привет, красотка, как дела?– поприветствовала подошедшая цыпа Женю, прижавшись к ней и поцеловав.

Молодые самки любят это – целовать друг друга.

– Привет, детка, неплохо. Вот, с нашим защитником познакомилась. Илья.

Ну хоть имя запомнила.

– Салют, Илья, я – Инесса. Какие у тебя штанишки клевые…

Ну вот оно! И сигналы и правильная речь. Это ведь ничего не значит. Ей плевать на мои штаны. Она сигнализирует свою готовность к общению. И это классно.

Женя так посмотрела на неё, типа "ты правда считаешь их клевыми?", но похуй на Женю. Инесса смотрит на меня и мой хуй мгновенно реагирует. Он кричит мне:

"Илюх, Илюха, Илюня, вот оно! Вот оно, хозяин! Пизда! Давай вдуем ей. Давай вдуем!"

– Да у тебя тоже ничего.– Говорю и слегка дергаю за бретельку на поясе.

Инесса немного отшатывается, но все в норме.

– А тебя правда зовут Инесса или ты придумала?

Инесса улыбается:

– Родители придумали. Нравится?

– Очень. И ты нравишься.

Тут подходит Олег.

– Здорово, друг. Как дела? Дамы, что вам рассказывает этот дембель?– Спрашивает Олег.

– Да всё про армию,– жалуется Женя и, найдя реальный повод свалить, делает это.– Теперь вас трое, надеюсь, без меня вам не будет скучно. А меня там зовут.– Показав рукой в неопределенном направлении, она в него пропадает.

Дурой меньше.

Олег садится рядом и так хорошо мне становится, так спокойно. Свой человек среди чужих тёлок. О которых я ничего не знаю и особенно не собираюсь узнавать. Валила бы ты Инесса, насрать мне на твои штанишки. Хоть и хреновый, но Олег свой, а это мне сейчас очень нужно. Особенно учитывая тот факт, что Цурик, Гурьянов и Юра уже куда-то рассосались.