Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

У меня началась рефлексия.

Почему они это сделали? Что делать дальше? Как было бы если бы?

Я ненавижу это дерьмо, но оно часть меня.

Единственное, что я могу сделать, чтобы хоть как-то побороть самокопания – оттянуть их подальше.

Конечно же алкоголем. Чем еще? Внешними стимуляторами. Чем-то очистящим голову от мыслей и оставящем только инстинкты.

Правда существует еще одно вообще-то сильное и позитивное качество, которое не смотря на всю свою пользу мешает в дублении могза бухлом: Я умею пить. Я могу выпить очень много, но моя сущность сильнее любого бухла. И если что-то засело во мне серьезно, то никаким бухлом не вышибешь. Надеюсь это не тот случай и мой алко-лайфхак сработает и в этот раз.

– Пойдём, жахнем!– Орет в ухо Цурик и тащит меня к бару. Дверь на танцпол открыта и нихуя не слышно от громыхающего бита.

Провожая бабу взглядом я с радостью следую за другом. Потому что получил удар. Потому что не сумел оправиться. И потому что нужно срочно залить это дерьмо свежей порцией алкояда.

Интересная кстати аналогия: Алкояд, как нечто, убивающее ум. В смысле очень функциональная идея. Захотел убить какое-то количество ума – принял какое-то количество алкояда.

А что есть ум? Ум это всё же способность мыслить или ум как хранилище любой рандомной информации?

ХОРРРРООООООШ!

– Вот этого. Парочку.– Говорю я бабе-бармену показывая название чего-то китайского. Она одета в китайскую народную одежду и у неё ебальник на первую леди Европы. Вот же корррровы!

В глаза бьет мелькающий свет, туча улыбающихся пьяных людей сжимает друг друга, в том числе и меня в плотный ком, пульсирующий в такт музыке.

Народу.

Как.

Грязи.

Просто битком. Не протолкнуться. Все пьяные, все на чем-то. Музло орёт просто бешено. Кругом обтянутые трикотажем женские жопы и мужские плечи. Вокруг меня склизское поревное месиво. Почему я не зашел сюда сразу?

Пью из длинного тонкого стакана. Слабовато. Надо добавить.

Эй, да я могу просто сейчас выпить парочку, да вернуться к ней. Стопудов она там стоит. Просто чутка выпью да вернусь. Любую ситуацию можно реанимировать. А заебись коктейль, забирает – кайф.

– Повторить!– Кричу я в бар. Девушка, одетая в китайскую одежду смешивает мне третий коктейль. Пью залпом.– Еще!

Конечно, она меня не ждет. Она вообще меня не знает. Можно ли прочитать через взгляд всю историю дальнейших отношений, которые могут произойти?

Да. Можно.

Я точно могу.

В армии я по взгляду определял что за человек стоит передо мной. Я читал зашифрованный код через глаза, смотрящие на меня и выделял тех людей, с которыми точно могу общаться, иметь что-то общее, держаться вместе. Быстро, за пару секунд я определял нужных пацанов и всегда это было безошибочно. А дальше ничего сложного:

– Привет. Я Илья. С Татарстана.

А потом оказывалось, что у вас одинаковые интересы и взгляды на жизнь. Это колоссально важно в армии держаться с кем-то, не быть одному, общаться с людьми, разделяющими твою позицию, полагаться на них и давать им возможность полагаться на тебя. И одного взгляда в глаза всегда было достаточно, чтобы вычислить своего человека. Всегда. В том числе и до армии. Там это внутреннее чутьё только обострились.

А эта тёлка. Она доверяет чутью? Потому что если да, то она точно меня запомнила. И она подождет.

Или это только я так думаю? Только я могу на это надеяться? Потому что она ведь такая же пустая, как все эти люди. Которым обязательно нужен текст, жесты, одежда, аксессуары и еще тонна чисто физических атрибутов и носителей информации для того, чтобы что-то понять.

Мне не нужно ничего говорить, я вижу насквозь, вглубь. Даже когда меня обманывают, я вижу настоящий смысл, реальное состояние дел.

– Еще.– Я заказываю еще один коктейль, потому что прямо сейчас я ненавижу всех окружающих меня людей за эту непробивнуть бестолковость.

– Дайте мне еще! Еще! Дайте! И сигарет!

– Каких?!– Орёт девушка-бармен.

– Нормальных! Мальборо! Красного!

Курить, чтобы быстрее забрало. Курить и добавлять. Бляяяять, что за хуйня со мной творится? Выбивать это дерьмо из себя!

– Еще! Еще! Еще! Еще! Еще! Скорее! Еще!

В топку, в топку, в тоооооопкуууууууу!!!!

Все, нахуй, слиться с толпой. С радостным Цуриком, прыгающим в своей обтягивающей белой футболке, улыбающимся своей белозубой улыбкой. С Гурьяновым, мерно и степенно отстукивающим ногами ритм, держащим осанку и глядящим точно перед собой через свои прямоугольные юриспруденческие очки. С Юрой, аккуратно качающим своим толстым женатым телом. С пустотелой Челнинской молодежью, ищущей спаривания, любви и одобрения. Просто двигаться, демонстрировать мужскую харизму, активное начало. И делать вид, что не знаешь цели этого действия:

Спаривание.

Все ходят на дискотеки только для этого. Продемонстрировать физические способности тела, скорость реакции, умение улавливать настроение. Простой биологический процесс.

Нет. Не могу. Я знаю для чего это делается.

Я знаю. Я до плача это знаю!

И не могу выкинуть из головы это знание. Я не вижу в этом смысла. Мне неприятно быть в толпе, доказывающей друг другу настолько примитивные вещи. Мне вообще неприятно доказывать что-то о себе. Я тот, кто я есть. И если кому-то это не понятно, то мне все равно. Думай обо мне что хочешь, я все равно останусь тем, кто я есть.

Я ухожу. Мне очень плохо.

Гурьянов чувствует себя в своей тарелке. Он свой. Он также как и все не осознает причины своего поведения, но ведет себя именно в соответствии с кодом. Даже он, бывший зонщик, находит эту среду привычной. Хотя до тюрьмы был страшным человеком. Грабил, калечил, мог угнать за ночь несколько тачек. Он был из тех, кто берет свое ломая возражения. Он не доказывал, он просто бил и забирал. И даже навязывал свои правила другим: Просто мочил парней за одну неправильную прическу. Почему сейчас он так спокоен в этой среде, почему он одевает модную одежду? Почему он мелированый? Почему он соответствует? Ведь все эти люди еще пять-шесть лет назад расценивались им как жертвы, терпилы. Почему он живет по их правилам? Ведь он завоеватель!

И почему Цурик? Он всегда был спортсменом. Ходил на три тренировки в день, стремясь к титулу чемпиона России. Когда я, будучи школьником, в поисках себя ходил на концерты, тусовки, квартирники и вращался в ультрамодных кругах Цурик никогда не ходил со мной. Он постоянно отказывался.

Отказывался. Постоянно.

Один-единственный раз он согласился пойти и целый час молча уходил в себя, потом не выдержал и пошел на тренировку. Его никогда не интересовала эта прожигающая время движуха. Всё это пьянство и блядство. Его интересовали пот и боль в мышцах, сломанные уши и борьба с незнакомыми пацанами, стремящимися уложить его на лопатки.