Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

Такие вещи как рыбалка и футбол это же всё стимуляторы амбиций. Например желания быть первым, быть добытчиком. Это естественные мужские желания. Но никто не позволит тебе быть мужчиной до конца. Только в ограниченных, контролируемых пределах. С женщинами то же самое, только я же не женщина, поэтому и говорю только о мужчинах.

Меня серьезно угнетало осознание того, что я могу стать овощем. Что я родился от Бога, весь мир передо мной, а какое-то сраное общество обязывает меня быть овцой. Делать что положено, думать как положено.

Я думал так "Да вы охуели, пидарасы!". С какого вдруг хуя я должен делать что мне велят? Этот мир свободен. Я свободен. И если я и делаю что-то не так, это вопросы Бога. А вы лучше займитесь собой.

Разумеется постепенно этот бунт затронул и мой внешний вид. Мои рваные джинсы, цепи, пирсинг, татуировки. Это всё было пропитано идеологией, это было её естественным проявлением. Собственно сейчас, когда бунта уже нет нет и смысла в этой внешности. Я одет в чистые джинсы, олимпийку, ботинки. Я обычный гопник. Никто не обратит на меня внимания, если я пройду мимо.

Эти парни одеты "в бунт", при этом бунта нет. Это просто модно. Как блять мартышка с очками. Мартышка не понимает, что очки требуются для улучшения плохого зрения. Она считает, что очки делают её умной. Эти парни считают, что эта одежда делает их панками, свободными от предрассудков парнями.

На самом же деле панком панка делает свобода от предрассудков. И рваная одежда это свобода от конкретного предрассудка: Надо одеваться прилично, как все.

– Привет, ребята!– Кричит Айдар, проходя в помещение, пожимая руки нефорам-гномикам, дергаясь и подпрыгивая.– Я не один, привел вокалиста.

– О, нам как раз нужен вокалист,– говорит парень, похожий на подушечку для булавок.– Ладно, не будем остывать. Продолжаем. И он сходу запевает песенку из трех аккордов. Про то, как он хочет вернуться в восьмой класс. Который он и покинул-то всего пару лет назад.

Типа, как быстро летит время и как его замучила ностальгия по "хорошим временам". Ну пиздец.

– "А я хочу вернуться в восьмой клаааааасс!"

Отстой пидорский.

В помещение то и дело заходят непонятные школьники. Сраные малолетки смотрят, слушают, разговаривают, мешают, трогают руками. В натуре детский сад.

Я сижу на стуле, в стороне от всего этого движения. Ощущение такое, как будто мир изменился. Это чувство не покидает меня с того момента как я вообще вернулся из армии. И всю дорогу он только нарастает. Из крошечной догадки в начале в конкретное понимание сейчас:

Поверхностность. Всё кругом поверхностное, ненастоящее, плюшевое. Это настоящие гитары и барабаны, на которых играется игрушечный панк-рок. Без смысла. Понятно почему они переигрывали NoFX. В них нет панк-рока.

Внезапно музыка стоп:

– Дай поиграю.– Жирный пиздюк тянет за гриф гитары, которую держит парень с большим носом и несмываемой улыбкой.

– Не, ну какой поиграю?– Расстраивается Нос.– У нас репетиция.

–Ты чё, ща как дам!

Ебать решающий аргумент. Нос мгновенно отдает гитару жирдяю.

Жиробас, надев на себя гитару, отчаянно рвет струны и, высунув язык, трясет головой.

Пирсинг не выдерживает:

– Эй, толстый, отдай гитару, ты чё, баран, мы играем!

– Свинья, хорош беспределить!– кричит Айдар.

– Ща, подожди, аккорд дам.– Толстяк в последний раз дергает струны и возвращает гитару Носу. В момент передачи замахивается на него и Нос пригибается. Синхронненько.

Игра продолжается. Ненадолго:

–Стоп! У меня есть фишка, ща покажу.– Объявляет Пирсинг.

Он уходит в подсобное помещение на несколько секунд и возвращается с дорогущим гитарным процессором. Детскими ручками он подключает его несколько минут, к нему на помощь стягиваются остальные участники коллектива. И вместе они умудряются включить это чудо техники. С видом настоящих взрослых они возвращаются на свои места.

Но тут возникает новая проблема. Пока дети дружно включали процессор, бас-гитарой завладел здоровый длинноволосый хуй. Всю дорогу подключения детьми аппарата волосатый чел играет что-то до примитива простое, состроив лицо Джима Хэнрикса в экстазе. В противовес Жирному он играет уже от души, не корчясь. Он всерьез треплет одну струну за другой, демонстрируя прекрасный, как ему кажется, навык владения инструментом. И теперь, когда "басисту" нужен бас Мохнатый не хочет его отдавать. И у него есть более весомый аргумент, нежели был у Жирного. Мохнатый реально может всечь каждому из этих гномов.

Я сижу здесь на стуле и чувствую себя переростком на утреннике.

Дети только что подключили процессор и уговаривают Мохнатого отдать бас-гитару. А этот школьник-акселерат с мозгами и телом деревенского забойщика скота наивно убеждает "рок-группу", что все ок:

– Ща, ща, парни, зацените перебор.– И он беспорядочно дёргает струны, уверенный в том, что это музыка.

Дети говорят ему:

– Да, да, это круто.

Они строят "понимающие" лица. Только чтобы этот заросший еблан успокоился и отдал гитару.

Блять, заебало шапито.

Подхожу, беру его за горло так, чтобы ему стало больно:

– Отдай гитару.– Он снимает гитару, отдает, дети снова счастливы.– А теперь въебал нахуй отсюда.

И подсрачника ему в догонку.

– Жирный. А ты хуйля расселся? Бегом блять отсюда.

И ему подсрачника, на дорожку.

– Айдар.– Говорю я Айдару.– Это не репетиция, а дерьмо. Это не для меня. И вы никакая не группа. Вы просто хлам.

Ухожу. На улице Айдар останавливает меня.

– Несерьезно, несерьезно все, я понимаю, – говорит Айдар,– дерьмо. Дерьмо какое-то. Я не знаю, не знаю. Что делать?– Пауза.– Делать. Что? Что-то надо делать. Да. Да. Не так. По-другому. Серьезней. Другое помещение. Да. Что за распиздяйство?

– Вы сами распиздяи. Зачем вы здесь собираетесь? Вам же просто нехуй делать.

Мне жалко потраченного времени. Но сам мудак, сам пошёл.

– Да нет, это по-другому. Это не потому. Я-то нормальный. Я просто хочу играть и у меня ничего нет. Ни гитары, ни инструментов, ни помещения, ничего нет. Я вообще хожу зимой в кроссах. Думаешь Калифорния? Да вот хуй. Просто нет денег. А они мажоры, их родители греют. Понимаешь? У них всё есть. А у меня нет ничего.

– Бля, парень, это вообще не повод идти на компромиссы с кучкой уебанов. Нет денег – найди.

– А как найти-то? Вот как их найти? Я искал. Нихуя не нашел. Где искать? Вот где искать деньги?

В этот момент выходит Пирсинг. За ним тянется Нос.

– Айдар, ну что ты ушел? У нас же репа.– Говорит Дырка.

– Да какая на хуй репа? Это чё? Чё это? Ну чё? Ничё. Не репа это, а говно. Говно собачье. Чё за волосатый хуй, чё за жирный? На хуй вообще всякие левые заходят? Детский сад.

– Да, ты прав,– отвечает Дырка сочувствуя самому себе, а нос кивает черепом,– неправильно. Но как я могу их выгнать?