Арест Ант - Смурь зимняя

– Это ж надо, чем теперь на работе занимаются, – осуждающе перебил его Лаврентий, – Ты не знал, то от такого волосы на ладонях вырастают? Девок вам мало?

– А? – непонимающе уставился на него опухший, – Слышь, дед, чего завёлся? Ты свой вялый в телескоп с трудом находишь, а всё туда же. Советчик-антисоветчик. Потом и для тебя есть отдельная тема. Так вот, у меня всё уже двоится, а он упёрся рогом. Пришлось согласиться. Тут он так шустро буковками задвигал, что, пока я «Дед Мороз» менял, он всё остальное уже сделал. Выиграл в общем. Вроде даже смешно получилось. Пришлось мне бежать за добавкой. Да, я вот селфи себе на память снял.

Телефон пошёл по рукам, сопровождаемый вялым мычанием. Лёньчик, явно приняв в компанию, протянул телефон и мне. На снимке, снятом под немысленным углом, два очевидно нетрезвых индивидуума (от опухшего была видна только одна указующая рука и кусок щеки с носом – видно с вытянутой руки щёлкал), глупо лыбясь, тыкали пальцами в большой металлический информационный стенд. Там, снизу были прикреплены четыре распринтованных цветных фотографии надменного толстячка с мощной лысиной. На двух также была видна его вторая половина. Не удержавшись, я увеличил масштаб и поближе рассмотрел этот новомодный идеал жены-стервы. Причём конченной. Сиськастое белобрысое создание с брюзгливым ботоксным лицом, заученно скалило свои керамические зубы из-под толстых силиконовых губ. Просто неотвратимый ужас на дому. Я уменьшил картинку и, наконец рассмотрел предмет обсуждения. Над фотографиями выделялись флуоресцентным пластиком две небольшие вихляющие надписи:

ГОВНО С ДЫМОМ!

МЕРЗОДОД И ОГНЕСРУЧКА

Я не выдержал и одобрительно хрюкнул. Вторая часть полностью соответствовала увиденному на фотографиях. Специально не придумаешь. Ещё немного полюбовавшись общим видом, я вернул телефон Лёнчику.

– Секретутка, значит, шефу от души хотела лизнуть, а вы, герои, ей всю малину обхезали. Догадались хоть взад поздраву сложить? – опять первым влез Лаврентий.

– Да какой там. Я бы вообще до следующего понедельника об этом не вспомнил, да ночью шеф позвонил. Мы же в журнале последними отметились. Он там видно нашу секретутку перед боем курантов высвистал, чтобы её это, персонально поздравить, – опухший сделал неприличный жест, – А мы ему такую подлянку. Вот и гадаю чем закончится.

Все замолчали, отставив пиво, вроде как выражая сочувствие возникшей проблеме. Хотя мне это больше напомнило вынужденную паузу на поминках.

– Знаешь, вот так вроде чёрная полоса тянется в жизни, ан нет, потом понимаешь, как глубоко ошибался. – успокаивающе выдал Степаныч. – Переживёшь, какие твои годы.

– А мне что хотел рассказать? – Лаврентий с сожалением посмотрел на свой опустевший бокал, – Заодно можешь «Девяточкой» угостить. По случаю праздника. Да и тебе доброе дело зачтётся. Допивай, угощай и изливай душу. Тебе легче станет. Народная терапия. Так с Петра Алексеевича и повелось.

Опухший скривился, залпом допил свой бокал, молча собрал пустую посуду и ушёл к стойке.

– Жаль парня, – стараясь скрыть слишком очевидное удовлетворение, громко зашептал Лаврентий, – Так с виду вполне справный. Институт закончил, а всё один да один. Не держатся за него девки. Может изъян какой есть?

– Времена такие. – Лёньчик приподнял бокал, внимательно рассматривая пиво на свет.

– Люди такие. Наплевали, сволочи, на Сталина. Теперь получите – распишитесь. – тяжело роняя слова, подвёл черту Степаныч.

Опухший за два раза перенёс пиво и обязательные пирожки. Сел, чокнулся с Лаврентием, сделал солидный глоток.

– Так вот, шеф меня разбудил. Минут пять обкладывал. Ну, я вроде протрезвел, а настроение паршивое. Посмотрелся в зеркало – морду аж поперёк раздуло от солёного. Какой-никакой, но решил позвонить одной безотказной подруге. Тут недалеко. «Ты как там без меня»? Она мне: «Уже в постели». Я такой: «Новый год встретила»? «Не-а, он сам пришёл». «А как же я»? «А ты лучше послезавтра, поближе к вечеру». Что-то меня это так зацепило, что очнулся только под утро у соседки.

– Сверху или снизу? – деловито уточнил неугомонный Лаврентий, – У Светки, этой воблы тощей, или у Юльки-трясогузки? Ой, неужели на верхнюю запал?

– Отстань, шантажист, – вяло отмахнулся опухший, – И так тошно. Со всех сторон.

Тут стукнула входная дверь и влетел Моня. Увидев меня, он махнул рукой, но сначала подскочил к барменше:

– Здрассьте. Лёньчик здесь? Срочно нужен!

– Лёньчик! Заказ принесли. – ровным голосом произнесла барменша, – Тут очередной залётный или гальюн в гостях молодецки уделал, или смеситель свернул.

– Унитаз, – страдальчески произнёс Моня, – Я пока вашим воспользуюсь?

– Если тот кореш молчаливый твой, то пользуйся от всей души. Только аккуратно. А то потом Лёньчиков на вас не напасёшься. – она отвернулась и стала перебирать бокалы, – Не забудь руки помыть. У нас культурное заведение.

Моня появился через несколько минут, издалека показал влажные руки барменше, и направился к моему столику.

– С пивом ты удачно подгадал. – он жадно присосался к бокалу, с явным трудом оторвался, смачно отрыгнул, и только потом повернулся к соседнему столику. – Лёньчик, давай срочно в первый корпус девятнадцатого дома, квартира 59. Там надо унитаз починить, а то хозяйки с ума сходят.

– Стрекозы, что ли?

– Не, Воробьёвы вроде.

– Это мы их так называем. Три козы – стрекозы. А так точно, Воробьевы. – Лёньчик подтянулся, стал смотреть чрезвычайно преданным взором, при этом намекающе потирая большим пальцем ближайшие, – Некоторым, значит, ломать, а мне в праздник чинить?

– Не я это. Сделай срочно и возвращайся. Здесь и озвучишь полную смету. В пределах разумного. Обсудим.

– А аванс? Хотя бы соточку. Может трубу или прокладки какие надо там поменять?

– Какая труба? Какие прокладки? Да в округе все магазины наглухо закрыты. И вообще, там вроде железная кружка застряла, а сверху навалили. На месте увидишь.

– А что сам не достал?

– Да не дело старшему мерчандайзеру в чужом неликвиде ковыряться, – высокопарно, но в сердцах высказал Моня, залезая в карман, – На тебе сотку, вымогатель, только сгинь с глаз моих. Надо дело делать, а не пену по пустой кружке гонять.

Лёньчик понятливо кивнул, одним глотком допил пиво, подхватил свои вещи и, на ходу одеваясь, заторопился на улицу.

– А ты давно тут расслабляешься? – Моня пощёлкал ногтем по бокалу.

– Да с час уже. Мою записку нашёл?

– Не записку, а целую зажопку. Чуть заикой не стал. Хорошо хоть авторучку туда засунуть не догадался. Вот я бы точно не стерпел. Надеюсь, того мужика не ты ко мне перетащил? С тебя станется, юморист.