Виктор Довженко - Белые гондолы. Дары Отступника

– У тебя сумка есть ненужная? Только не очень рваная.

– Почему рваная, очень хорошая есть сумочка, такая черная, с белой полоской, посмотри в шкафу. Только верни.

Я нахожу сумку, складываю в нее наши трофеи, и, с нетерпеливо переминающимся у входа студентом, выбегаю из квартиры архитектора.

Когда я добираюсь до редакции, уже больше девяти. Я ловлю на себе неодобрительный взгляд редактора, подозрительный – верстальщика и сочувствующие – остальных. Главред продолжает:

– Но наша большая удача недели – интервью с Юнусом. Молодец, Давид! И как ты его уговорил все-таки? Правда, надо сказать, что вопросы ты какие-то странноватые задавал ему. Ты что, перед интервью фантастики перечитал?

– Скорее, он рыбы переловил, – с тем же подозрительным выражением в глазах заметил верстальщик.

– А при чем тут рыба? Вы с Юнусом на почве рыбалки сошлись? Ну ладно, что у нас есть на будущее?

Я досиживаю до конца планерки, делая вид, что участвую в общем процессе. Потом быстро скрываюсь в своем кабинете, чтобы глотнуть относительно свежего воздуха и собраться с мыслями. Но дверь за мной тут же отворяется и входит верстальщик. Скудные остатки кислорода, затаившиеся было в моей комнатке, тут же безжалостно уничтожаются сигаретным облаком, только в котором живет и ухитряется работать мой коллега, как какой-нибудь инопланетянин с Альфы Центавра – в азоте. Можно подумать, что свою одежду он стирает тоже в растворе табака.

– Как порыбачил?

– Да просто отлично, еле-еле успел вернуться к планерке.

– А где, если не секрет?

– Да есть места…

– Понятно… Ты знаешь, странное дело, еду я по Каналу утром в редакцию, гляжу по сторонам, на воду смотрю. И что же я наблюдаю? Свою полусдутую лодочку, которая бултыхается прямо напротив Головы. Это там ты рыбачил?

Я чешу в затылке. Что-то надо придумывать, причем прямо сейчас. Я тихо говорю верстальщику:

– Ты сам когда-нибудь на рыбалку ходил?

– Было дело, еще до того, как женился. Тогда и лодку купил.

– Тогда я тебе, как рыбак-рыбаку и коллеге расскажу. Только просьба – никому ни слова об этом.

– Ну и что же ты такого хочешь мне рассказать?

– В Канале водятся карпы.

– Да ну? И ты, значит....

– Да, у меня есть люди, которые ночью дают там порыбачить.

Верстальщик глядит на меня с сомнением. Наверное, я не похож на настолько помешанного на рыбалке парня, что он с риском попасть в полицию спустится ночью в Канал, чтобы поймать пару карпов на обед. Я говорю:

– Людку я тебе верну. Ты подумай, если хочешь, я тебя проведу порыбачить как-нибудь. Удовольствия просто масса. Но это недешево.

И я называю нереально большую цифру. Верстальщик присвистывает:

– Ничего себе! Ну, не знаю, может как-нибудь соберусь. Вообще-то, я не такой уж и фанат рыбалки. На эти деньги можно месяц рыбу покупать. Ладно, работай, труженик моря.

С этими словами табачное облако покидает мой кабинет.

Весь остаток дня я мечтаю о Лиане, вспоминаю приключения прошлой ночи и размышляю о том, что же ожидает гонщиков предстоящей ночью. Несколько раз достаю, разглядываю, и затем прячу обратно в сумку металлический "браслет". Ближе к вечеру в моей голове, уже привыкшей мыслить авантюристически, возникает план, как обеспечить моей Лиане стопроцентную победу на решающих гонках.

Для начала я звоню в Док и выясняю, что Лиана сегодня не работает. После чего я звоню Лиане домой. К моей большой радости и самому быстрому барабанному ритму сердца, она отзывается:

– Да, алло?

– Лиана, это Давид. Как ты?

– О, здравствуй! Да все нервничаю, готовлюсь....

– А как твои ушибы? Не болят?

– Ой, да я вся настолько уже в сегодняшней гонке, что ничего не замечаю. Сейчас чуть гидрокостюм не потеряла, вот что бы тогда делала? Повесила на балкон, а его ветром унесло, представляешь! Слава Богу, нашла его внизу, под скамейкой у подъезда.

– Ага, ну понятно. Ты знаешь, я очень хотел бы поговорить с тобой. До гонок.

– До гонок? Так ведь уже почти семь часов. Может, завтра?

– Нет, Лиана, у меня есть для тебя одна вещь, которая тебе может пригодиться на гонках. И вообще, я хочу тебе сказать, что Головы можешь больше не бояться.

– Ничего себе! А что ты с ней такое сделал, а, Давид?

– Ну, не совсем с ней… В общем, я за тобой сейчас заеду?

– Нет, давай лучше попозже встретимся, где-нибудь у Дока. Может, на вокзале? Часов в девять?

– Хорошо, буду тебя там с нетерпением дожидаться.

Спустя полтора часа я на месте. Меряю шагами зал ожидания. Тридцать три шага в одну сторону, тридцать один в обратную. Потом снова, тридцать пять в одну, тридцать два обратно. Несколько ожидающих электрички пассажиров сидят на деревянных скамьях под резким зеленовато-желтым светом потолочных ламп. В окно я вижу, как к Доку подъезжает полицейская машина, а за ней, спустя несколько минут, огромный грузовик. «Но на этот раз он полупустой, только с двумя байками», думаю я.

На середине моего очередного такого же неточного измерения пола, двери вокзала распахиваются, и Лианина фигурка быстро направляется по проходу ко мне. Я чувствую, как сильно соскучился за эти дни по ее взгляду, волосам, смеху… Лиана оглядывает зал, мы проходим в его дальний угол к скамейкам, на которых никого нет. Лиана с интересом глядит на меня:

– Привет! Так что ты с Головой-то сделал?

– Здравствуй! Как я рад тебя видеть! Не переживай, с Головой все в порядке, с нее не упало ни одного каменного волоска.

Лиана улыбается:

– Так ты расскажешь?

– Если коротко, то я ночью плавал на лодке с приятелем к Голове, и оказалось, что за ней пещера, в которой какие-то люди прячут катер. Ну и еще кое-что прячут… Когда им ночью хотелось покататься по Каналу, они отодвигали Голову, катались себе сколько надо на катере, возвращались обратно, закрывали Головой вход в свою пещерку и уходили из Канала через свой собственный выход. Почти никакой мистики.

Лиана слушает с округлившимися глазами:

– Ты ночью, на лодке, плыл по Каналу? Ты шутишь?

– Если честно, сам удивляюсь, когда вспоминаю.

– И что, у этих людей Голова вроде двери, значит? Она же каменная, тяжеленная. Тонн сто, наверное, весом. Как же они такую дверку отворяют?

– Вот это – самое главное, что я узнал.

Я открываю стоящую у меня на коленях сумку и показываю Лиане испытанный на мебели архитектора таинственный "браслет", или вернее, огромное кольцо:

– Это какой-то очень древний прибор, которая может двигать любые предметы. Ну вообще любые. Кресло, огромные камни, вроде этой нашей Головы, или, кстати говоря, байк.

– Какая красивая штука! А что это за люди? Ты их видел?

– Мельком, даже не рассмотрел. Они мимо на катере пронеслись, когда мы с приятелем в тени Головы прятались.