Чарльз Уилан - Голые деньги

Остров Яп и его каменную валюту обычно преподносят как некую диковинку. На самом же деле, если взглянуть на роль денег шире, все, что я только что описал, имеет универсальный смысл. В одних культурах людей привлекают большие, круглые камни, в других — золото и серебро. Каждый из этих природных ресурсов дефицитен и отлично подходит как средство накопления. Тот факт, что раи меняет собственника без физического перемещения, не должен казаться чем-то загадочным и удивительным. Оказывается, это характерная особенность любой современной банковской системы. Как указывает Брайан, «большинство долларовых сделок в ходе обычного рабочего дня происходят без передачи материальных ценностей. Для электронных платежей, на которые сегодня приходится львиная доля стоимости всех сделок в долларах, требуется только корректировка баланса банков, проведших транзакцию». При золотом стандарте люди тоже не обменивались слитками золота. Драгоценный металл хранился в банковском сейфе, а чтобы отследить того, кто имеет право предъявлять на него требования (даже если он этого никогда и не делал), использовались бумажные сертификаты. На международном уровне страны оплачивали долги, передавая друг другу золото, но даже тогда значительная часть его мировых запасов оставалась лежать в гигантском хранилище под Федеральным резервным банком Нью-Йорка. По сей день в хранилище лежит золото от имени многих стран. Точное число стран, хранящих там золото, засекречено, и, несмотря на все мои усилия, банк не дал мне даже намека, какие это страны и сколько их. Когда государства рассчитывались друг с другом, золото просто перекочевывало из одной комнаты хранилища в другую. На самом деле оно выполняло функцию инструмента учета, не более и не менее практичного, чем огромный круглый камень, лежащий в вашем дворе.

Возможно, вы помните слова из главы 7, обычно приписываемые Уоррену Баффетту: «[Золото] извлекают из земных недр в Африке или в других местах. Потом мы его переплавляем, а затем выкапываем другую яму, зарываем металл снова и платим людям, чтобы они его охраняли. У золота нет никакой полезности. Любой марсианин, глядя на подобные действия со своей планеты, в недоумении почесывает затылок» [536]. Эта мысль Баффетта подводит нас к концу нашего короткого интеллектуального путешествия с таким вопросом: если золото никогда не покидает стен хранилищ Федерального резервного банка Нью-Йорка, но все равно выполняет функцию содействия торговле посредством передачи прав собственности, чем оно отличается от раи, лежащего на дне океана?

Да ничем. Когда раи затерялся в океанских глубинах, островитяне просто договорились о его размере, стоимости и праве собственности. Когда все это известно, и все стороны с этим согласны, то какая разница, где лежит раи: у вас во дворе, на дне Тихого океана или в хранилище под Федеральным резервным банком Нью-Йорка? Цель этого камня — просто где-нибудь находиться (где угодно) и отслеживать состояние кредита-дебета по мере того, как люди на острове Яп обмениваются разными имеющими стоимость товарами, так же, как это делается с помощью банковского гроссбуха или фишек в казино. Тут важна информация, а не камень, бухгалтерская книга или фишки. Как объясняет Майкл Брайан, «камни на Япе служат для запоминания, кто из островитян что продал или купил». Чрезмерно сосредоточившись на странных объектах, используемых людьми в качестве денег, мы можем упустить из виду их более важную задачу — контроль того, кто кого обеспечил товаром или услугой.

Представьте себе некую общину, где совместно выполняются определенные базовые задачи: сгребание листьев, воспитание детей, нелегальное производство алкоголя и другое. Если стоимость часа труда четко согласована — например, час работы няни стоит столько же, сколько час варения самогона, — то деньги теоретически не нужны. Отработанное время можно отслеживать с помощью, скажем, гигантской электронной таблицы Excel, а отстающим периодически напоминать, что они задолжали обществу некоторое количество работы. Но по мере дальнейшего разрастания общины или разной стоимости работ эта таблица непременно превратилась бы в полный хаос. (Я в течение часа сгребал листья на вашем газоне. Вы тридцать минут консультировали семейные пары, но консультирование стоит в 1,75 раза дороже сгребания листьев — и так далее.) Деньги позволяют децентрализовать бухгалтерский учет. Вместо того чтобы пытаться свести воедино все, что мы друг другу должны, и представить это в виде гигантской электронной таблицы, проводя торговые операции, мы обмениваемся определенными объектами-символами (токенами). А в качестве бонуса нам не приходится напоминать отстающим, что они получают от общества больше, чем отдают: просто в определенный момент токены у них закончатся. Движение денег через общину из нашего примера — это косвенная регистрация передачи стоимости, то есть просто более удобная версия смены имени на каменном раи или ведения бухгалтерской книги. Брайан пишет: «Некоторые люди, в том числе философ XVII века Джон Локк, утверждают, что деньги — не что иное, как коммуникационное устройство, выполняющее функцию социальной памяти об участии сторон в производстве и потреблении».

Итак, деньги — это память. Звучит потрясающе — жаль, что не я это придумал. В 1996 году тогдашний президент Федерального резервного банка Миннеаполиса Нараяна Кочерлакота написал докладную записку под названием «Деньги — это память». Кочерлакота указывал на то, что все, чего можно достичь с помощью денег с точки зрения эффективных хозяйственных операций, теоретически может быть выполнено с помощью памяти — или, выражаясь менее поэтичным языком, благодаря очень хорошему учету. Заметьте, Кочерлакота написал это задолго до появления биткоина, но точно предсказал его суть. Он отмечал, что использование кредитных карт устойчиво растет — не из-за изменений законодательства или практик краткосрочной задолженности, а потому, что это существенно снижает затраты на хранение информации и доступ к ней. Кочерлакота поясняет, что «подобно самим деньгам кредитные карты представляют собой в основном мнемонические устройства» [537]. Как, безусловно, и раи, лежащий на дне океана. А еще Кочерлакота перефразировал знаменитый афоризм Милтона Фридмана: «Деньги — всегда и везде мнемоническое явление» [538].

И это как раз та точка, в которой прошлое сходится с будущим. Если деньги — средство учета, или «память», то биткоин, электронная валюта, генерируемая с помощью компьютерного кода, не слишком сильно отличается от каменного раи. Каждый из них представляет собой устройство для учета. Любопытное совпадение: и раи, и биткоин «добывают» — первый в каменных карьерах, а второй с помощью сложных компьютерных алгоритмов. Существует веская причина, по которой экономист ФРС начал писать о каменных деньгах с острова Яп. В 2004 году, за несколько лет до появления биткоина, Майкл Брайан связал воедино товарные, фидуциарные (бумажные, эмитируемые государством и не имеющие внутренней стоимости) и будущие деньги. Он рассуждал так: «Фидуциарные деньги могут отслеживать транзакции так же эффективно, как товарные, и экономить при этом на производственных расходах и затратах на хранение. По сути, глядя на ситуацию с этой точки зрения, можно смело предсказать будущее, в котором все сделки проводятся вообще без издержек и мгновенно регистрируются для всеобщего обозрения, что делает концепцию денег, по крайней мере как физической конструкции, устаревшей».