Уильям Истерли - В поисках роста: Приключения и злоключения экономистов в тропиках

В 1985 г. Бруно был членом команды из пяти человек, тайно готовившей объемный пакет стабилизационных мер. Они скрывались в одной из комнат Израильской академии наук и искусств, которую, как позже говорил Марк, «никто не мог заподозрить в каком-либо отношении к делам практической политики» [2] Bruno 1993, p. 101. . Программа была одобрена в конце двадцатичетырехчасового заседания кабинета министров ранним утром 1 июля 1985 г. и официально запущена 15 июля.

Бруно и его коллеги блестяще разработали механизм остановки инфляции. Они уговорили профсоюзы согласиться на замораживание заработной платы, заморозили цены и валютный курс и заставили правительство пойти на резкое сокращение бюджетного дефицита. (Во время разработки плана Бруно больше всего боялся, что США преждевременно выдадут правительству помощь и тогда задача снижения бюджетного дефицита утратит остроту.) Дефицит бюджета снизился с 17 % ВВП в 1973-1984 гг. до 1 % ВВП в 1985-1990 гг. [3] Bruno 1993, p. 32. Бруно активно участвовал в реализации программы и после того, как в июне 1986 г. стал главой Центрального банка Израиля [4] Bruno 1993, p. 117. . Инфляция упала с 445 % в 1984 г. до 185 % в 1985 г. и затем до 20 % в 1986 г.

Бруно и его соратники остановили рост инфляции. Экономика начала оживать — средние темпы роста на душу населения за первые три года после того, как инфляция пошла вниз, составили 3,4 %.

Среди стран, позволивших инфляции выйти из-под контроля, Израиль не был одинок. В 1970-е, 1980-е и 1990-е гг. болезнь высокой инфляции в мирное время распространялась как никогда раньше в экономической истории. Аргентина, Боливия, Бразилия, Чили, Коста-Рика, Доминиканская Республика, Эквадор, Гана, Гвинея-Бисау, Исландия, Ямайка, Мексика, Нигерия, Перу, Суринам, Турция, Уругвай, Венесуэла, Заир (Конго) и Замбия — во всех этих странах наблюдались скачки инфляции, при которых она превышала 40 % в год в течение двух лет и более (как и во многих бывших коммунистических странах, что мы отмечали ранее) [5] Перечисление всех случаев высокой инфляции 1970-1994 гг. no Bruno и Easterly 1998, за исключением случаев явных военных действий. .

Высокая инфляция самым безумным образом исказила все, что рассказывал вам ваш дедушка о том, как сберегательные вклады умножают сбережения. В дедушкином рассказе отложенная под проценты мелочь могла сделать вас богатым, если хватало терпения ждать достаточно долго. В искаженной версии высокая инфляция, если вы слишком долго ждали, превращала богатство в мелочь.

Рекорд по уровню и продолжительности инфляции установила Аргентина, где средний показатель инфляции с 1960-го по 1994 г. составлял 127 % в год. Таким образом, у аргентинцев был самый большой в мире потенциал для таяния денег. Если бы аргентинец с миллиардом долларов держал все свои деньги в аргентинской валюте с 1960 г., реальная стоимость его сбережений в 1994 г. составила бы одну тринадцатую цента! Конфета, стоившая в 1960 г. 1 аргентинский песо, в 1994 г стоила 1,3 триллиона песо. Чтобы избежать использования триллионов в ценах на конфеты, Аргентина проводила многочисленные денежные реформы, требуя от населения обменивать несметное количество «старых песо» на один «новый песо». После этого цены указывались в «новых песо».

Несложно понять, почему инфляция разрушает стимулы роста. Из-за обесценивания денег люди стараются их долго не хранить. По сути, инфляция — это налог на хранение денег. Но за отказ от хранения денег тоже приходится платить, потому что деньги — очень эффективный экономический механизм. Можно сказать, что деньги — один из ресурсов для эффективного производства. В таком случае инфляция — это налог на производство.

Более того, инфляция отвлекает ресурсы от производства вещей в производство финансовых услуг. Одно из исследований показало, что финансовые системы, если оценивать их размер по доле финансовых услуг в ВВП, во время высокой инфляции разбухают, и потому производственные секторы сворачиваются. И неудивительно: ведь при инфляции люди тратят много сил и средств на сохранение своих накоплений, а значит, эти ресурсы отвлекаются от производства. Люди реагируют на стимул, побуждающий отвлекать ресурсы от производства ради защиты своего состояния, а не ради создания нового богатства. Попытка обеспечить нормальный экономический рост при высокой инфляции подобна попытке выиграть олимпийские состязания по спринтерскому бегу, прыгая на одной ноге.

Ну а как обстоит дело на практике? Чтобы покончить с неопределенностью, скажу сразу: рост с высокой инфляцией явно не в ладу. Посмотрим, как выглядит динамика роста до, во время и после периода высокой (более 40 %) инфляции. Данные основываются на выборке по 41 периоду [6] Bruno and Easterly 1998, pp. 8-9. .

До периода высокой инфляции 1,3 %

Во время периода высокой инфляции -1,1 %

После периода высокой инфляции 2,2 %

Судя по этим цифрам, опыт Израиля отнюдь не исключителен. Во время периода высокой инфляции рост резко замедляется, и лишь затем постепенно набирает темпы. Эта взаимосвязь устойчива к различным определениям периодов «до», «во время» и «после», к исключению крайних случаев и к изменению временных периодов, на которых рассматривается динамика. Словом, все закономерно. Люди реагируют на стимулы, поэтому рост страдает. Простой для правительства способ убить рост — печатать деньги, создавая высокую инфляцию.

Я нежился на ямайском пляже Негрил, отходя после тягот напряженной консультативной миссии в Кингстоне. И тут местный предприниматель сделал мне выгодное предложение. Он готов был отдать мне ямайские доллары в обмен на американскую валюту по курсу, на 65 % более выгодному, чем официальный курс в гостинице. (Поскольку такая сделка противоречит законодательству Ямайки, я не скажу вам, согласился ли я на нее.) Но почему он мне это предлагал?

Дело в том, что правительство Ямайки разрешало своим гражданам покупать американские доллары только в небольших количествах и только с туристическими целями. Между тем жителям Ямайки американские доллары нужны были как средство защиты от девальвации ямайского доллара. Поэтому спрос на валюту США был выше, чем тот, который мог быть удовлетворен по официальным каналам и по официальному курсу. Официальный курс не ценил доллары так высоко, как жители страны, — вот местный предприниматель и предлагал мне за американскую валюту более выгодную цену, чем ямайские банки.

Это явление распространено во всем мире. Как влияет на стимулы к росту существование премии черного рынка? Во-первых, очевидно, что в такой ситуации возникает сильный стимул получить доступ к американским долларам по официальному курсу и перепродать их по курсу черного рынка. Создается яростная конкуренция за лицензии на покупку долларов. Всюду, где основная возможность извлечения прибыли заключается в том, чтобы обойти правила, установленные государством, дела в реальной экономике идут неважно.