Джордж Акерлоф - Spiritus Аnimalis, или Как человеческая психология управляет экономикой

Эти организации тоже могут подвергнуться набегам, как и традиционные банки. Более того, подобное «бегство в тихую гавань» может принять системный характер, когда все рванутся к дверям одновременно. Опасения кредиторов в том, что их же депозиторы обратятся к ним за средствами, делают положение последних особенно неустойчивым, что способствует сокращению объема фондов, доступных «небанковским банкам», и поднимает процент, который они должны заплатить за те средства, которые им удается занять. Они могут быть полностью платежеспособными до начала «бегства в наличность», но в случае кризиса ликвидности будут не в состоянии позволить себе более высокие процентные ставки, необходимые для продолжения заимствований [155].

Взаимодействие ФРС с Bear Sterns в 2008 г. и с Long Term Capital Management (LTCM) в 1998 г. говорит о внимании, с которым ФРС относится к теневой банковской системе и к возможности того, что проблемы этих учреждений могут привести к финансовой панике.

В один из понедельников марта 2008 г. утром все в полнейшем изумлении обнаружили, что за выходные Bear Sterns, крупнейший инвестиционный банк, слился с JPMorgan Chase, и при этом цена за акцию оказалась бросовой — всего $2. По словам одного известного юриста с Уолл-стрит, «это было все равно, что проснуться летом и увидеть землю, покрытую снегом» [156]. В этой сделке ФРС выступила в качестве «акушера»; она выделила JPMorgan кредитную линию в $30 миллиардов под финансовое поручительство Bear Sterns [157]. Экономические обозреватели были в одинаковой мере удивлены и коллапсом Bear Sterns, и ролью ФРС в этой сделке.

В 2008 г. председатель ФРС Бен Бернанке в сенатском комитете по банкам, жилищному и городскому хозяйству высказал свои опасения по поводу возможных последствий краха Bear Sterns:

«Наша финансовая система чрезвычайно сложна, a Bear Sterns является активным участником ряда жизненно важных рынков. Внезапный крах этой компании мог бы привести к неконтролируемому их обвалу и серьезным образом подорвать уровень доверия. Крах компании мог бы также поставить под сомнение финансовое положение некоторых из тысяч контрагентов Bear Sterns и, возможно, компаний, занятых аналогичным бизнесом. Учитывая беспрецедентное давление на мировую экономику и финансовую систему, ущерб, вызванный дефолтом Bear Sterns, был бы громадным и практически невосполнимым» [158].

История создания ФРС и предназначение дисконтного окна объясняют, почему американское правительство поддержало эту сделку. Бен Бернанке, один из крупнейших специалистов в истории финансовых кризисов, хорошо разбирается в том, зачем эта организация была создана. Он был обеспокоен тем, что крах Bear Sterns приведет к кризису ликвидности.

Если кредитоспособность Bear Sterns оказалась бы под вопросом, кто согласился бы кредитовать кредиторов этой организации? В точности такая ситуация возникла столетием раньше, когда обрушился Knickerboker Trust. Когда этот банк лопнул, кто согласился бы поверить, что его кредиторы — в особенности все эти провинциальные банки с их депозитами — смогут вернуть свои долги? Началась цепная реакция.

Десять лет назад произошел похожий случай. И тогда на выручку в последний момент пришла ФРС. Учреждением, оказавшимся в беде, на сей раз был не инвестиционный банк, а хедж-фонд, основанный в 1994 г. финансовой группой, отколовшейся от Salomon Brothers — Long Term Capital Management. Ее создатели оценивали риски в соответствии с финансовыми теориями Майрона Скоулза и Роберта Мертона, которые три года спустя поделят между собой Нобелевскую премию по экономике за «новый метод определения стоимости деривативов». Благодаря безупречной репутации своих консультантов компания сумела не только собрать капитал в $1,25 миллиарда, но и весьма опрометчиво получила карт-бланш на заимствования у крупнейших банков Уолл-стрит.

Поначалу LTCM сопутствовал успех, как и предполагал ее проспект эмиссии. Базовая стратегия компании, в основном построенная на регрессионном анализе и теории опционов, была довольно проста. Будущая динамика опционов определялась их движением в прошлом. На большом объеме сопоставимых сделок спреды должны были сходиться к своим средним историческим значениям. Если эти спреды велики, они должны были сокращаться, если малы — расти. Такого рода ставки казались почти беспроигрышными.

В первые годы существования Long Term Capital Management так оно и было. Однажды нам довелось встретиться с одним из партнеров фонда на приеме в Вашингтоне. На вопрос, как идут дела, он с ухмылкой ответил, что получает больше, чем в правительстве, где он работал до того. К 1997 г. капитал Long Term Capital Management благодаря прибыли и притоку новых клиентов вырос до $7 миллиардов. Прибыль составила $2,1 миллиарда.

Но гордыня предшествует падению. В 1998 г. стратегия Long Term Capital Management дала сбой. Если в предшествующие годы рынок послушно следовал априорным эконометрическим оценкам и спреды почти всегда сходились к средним историческим величинам, в 1998 г. случился финансовый кризис в России и Азии и, вместо схождения, рыночные спреды стали демонстрировать расхождение. LTCM начала впадать в нервозность. Все кредиты, выделенные банками Уолл-стрит под финансовые операции, превратились из активов в пассивы. К августу крах компании казался вполне возможным. К середине сентября банкротство Long Term Capital Management с более чем $100 миллиардами заимствованных средств и ставками на деривативы с номинальной стоимостью, намного превышающей эту сумму, — казалось практически неизбежным. Оно произошло бы, если бы в цепочке платежей случился разрыв, пока суд по делам о банкротстве разбирался, кто кому и сколько должен.

В этот момент вмешалась ФРС. В конференц-зале Федерального резервного банка в Нью-Йорке было созвано чрезвычайное заседание титанов Уолл-стрит, результатом которого стало соглашение: ведущие кредитные учреждения создадут для Long Term Capital Management пул объемом $3,65 миллиарда, за что получат 90% акций партнеров фонда [159].

В ситуации с Bear Sterns и Long Term Capital Management ФРС выступила в роли банкира последней инстанции, чтобы не допустить системного сбоя в результате кризиса ликвидности. В обоих случаях благодаря ее героическим усилиям кризис был предотвращен. Но, как оказалось, это были лишь первые сигналы тревоги, предвещавшие будущие катаклизмы.

А потом 15 сентября 2008 г. о банкротстве и просьбе защитить ее от кредиторов объявила компания Lehman Brothers. И ФРС, и правительству пришлось по-новому вмешиваться в экономику. Речь уже не идет о том, чтобы спасти какое-то одно учреждение, которое может стать первой падающей костяшкой домино в ряду многих. Теперь центробанки и правительства всех стран пытаются спасти свою экономику, а значит и экономику всего мира.