Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОБЕДА ИДЕЙ ГОРОДСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Так проявляется первый этап зарождения всякой новой идеологии, и его нельзя, во всяком случае нигде ещё не удавалось, организовать каким бы то ни было образом. Это всегда и везде есть мучительно напряжённый творческий процесс отдельных, чаще всего социально неустроенных личностей, у которых проявляется очень редкое сочетание предрасположенности к развитому логическому мышлению и способности обострённо воспринимать дисгармонию окружающего мира, выражать её с помощью дара интуитивного художественного воображения. Так зарождались, к примеру, и христианство, и мусульманство, и коммунизм, и нацизм и т.д.

Пропаганда различных идей, теорий приводит к тому, что вокруг них объединяются группы сторонников, которые в конкретных совместных делах начинают превращать себя в некие команды с вполне определёнными политическими целями. Таким предстаёт второй этап становления идеологии. Но на этом этапе ещё рано говорить об идеологии как таковой, - её ещё нет.

На следующем, третьем этапе, начинает разворачиваться пропагандистская и организационная политическая борьба первичной команды, постепенно формирующей вокруг стратегических целей теории политическую партию с опорой на неудовлетворённые своим положением слои населения и организующая эти слои для своей поддержки. Перспективные партии возникают только тогда, когда борьба изначально ведётся за достижение власти над распадающимся обществом ради реализации принципиально новых прогрессивно-прорывных идей и теорий в политической жизни этого общества для его возрождения в новом качестве.

В результате этой-то конкретной политической борьбы происходит, с одной стороны, углубление теории, а с другой - жёсткая правка теории прагматическими установками на достижение успеха, приспосабливание теоретических выводов к конкретным практическим задачам и политическим интересам борющейся за власть партии. Как раз на этом, третьем этапе и появляется собственно идеология. Прорывные идеи и теория являются творческим продуктом отдельных личностей. Идеология же есть результат деятельности команды профессиональных политических пропагандистов, политических прагматиков с развивающимся до уровня высшего политического цинизма интеллектуальным мировосприятием.

То есть, о наличии у некоей партии жизнеспособной идеологии можно говорить тогда и постольку, когда и поскольку она, эта партия, добивается права быть вовлечённой в проблемы власти и политическими средствами завоёвывать возможности законодательного или исполнительного соучастия во власти ради её стабилизации. Говоря иными словами, право оформленной для задач массовой пропаганды системы идей называться идеологией завоёвывается в политической борьбе. Оно есть следствие политической победы партии, доказывающей свою способность использовать и развивать эту систему идей в качестве идеологического насилия над конкретным, находящимся в системном кризисе, обществом для выведения его из кризиса и открытия ему новой исторической перспективы.

Не видеть того, что Россия за последние годы очутилась в глубоком общегосударственном кризисе, кризисе именно системном и идеологическом , может сейчас только очень наивный в политике человек. Идёт медленное, но устойчивое падение идеологического авторитета и коммунистической идеологии, и либеральной. Встаёт законный вопрос. А есть ли ныне в России прорывная прогрессивная, то есть не коммунисти­ческая и не либеральная идеология власти ? Честный ответ однозначен: такой идеологии ещё нет. Именно в этом причина нарастающего развала экономики и политического управления в стране. Этот развал красноречиво свидетельствует об отсутствии политически пригодной для разрешения настоящих проблем идеологии у какой бы то ни было политической партии - официозной ли, оппозиционной народно-патриотической или национал-революционной. Другое дело, что только национал-революционеры объективно являются представителями исторически прогрессивного движения и, рано или поздно, но создадут идеологию власти. Однако пока у них этой идеологии нет, и сейчас только-только обозначились действительно серьёзные теоретические и концептуальные основания для её предстоящего появления.

Лишь ясно понимающий это революционно мыслящий политик в состоянии удержаться на крутой волне грядущих политических потрясений исторического значения.

На исходе ХХ столетия положение дел в экономике является главным показателем политической устойчивости или, наоборот, социального распада всякого индустриализированного и урбанизированного общества.

Что же ожидает экономику России в ближайшее время?

Товарный кризис, банковско-финансовый кризис, сопровож­даемый полным кризисом кредитного доверия мировых финансовых институтов к производственным отраслям страны; нарастание хронической недозагрузки и упадка производств, повсеместная их остановка, которая вызывает устойчивый рост безработицы по всей стране. Такова мрачная действительность в нынешней России. Всё это происходит на фоне вопиющих примеров распада власти, её морального и нравственного разложения, что не даёт никаких надежд на наведение элементарного контроля и порядка. А без них при рыночных отношениях невозможно, нереально наладить бюджетную дисциплину, рентабельное производство и на его основе осуществлять налоговые поступления в бюджеты всех уровней.

В ряду убедительных примеров разложения построенной на идеологии либерализма политической власти стоит и факт чудовищной деморализации армии, то есть того института, который традиционно несёт основную ответственность за субъективность, управляемость и судьбу всякого государства.

Страна приближается к гиперинфляции. А гиперинфляция всегда является лучшим доказательством паралича политического аппарата управления, его смертельной болезни. Она свидетельствует как о необходимости коренной смены формы государственного устройства для его принципиального укрепления, так и решительного обновления правящего класса, замены его таким, который окажется способным провести радикальное укрепление контрольных функций государства и воспринимать их в качестве своего настоятельного экономического и политического интереса.

Однако в живой политике смена правящего класса не происходит добровольно, она достигается лишь прогрессивно революционным насилием. И те политические партии, которые делают заявку на готовность стать политическим ядром нового правящего класса государства , должны доказать способность политически осуществлять императивные потребности государства в революционном, прорывном усилении контрольных функций. То есть, они должны доказать, что являются: