Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОБЕДА ИДЕЙ ГОРОДСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Уже с октября 1993 года для думающих аналитиков стало заметным стремление клики, которая утвердилась у вершины исполнительной власти, начала устанавливать конституционную диктатуру своей власти, вырваться из политической зависимости от либералов, либеральной интеллигенции крупных городов страны. Либералы считали государственный переворот своей победой. Они оправдывали применение силы и оружия в дни переворота, и именно их-то новый режим власти постарался подставить для противоборства с коммунистами и патриотами. Клика же власти стала выказывать намерение подняться над схваткой, стать третьим радующимся. Этому в значительной мере способствовал имидж якобы прокоммуниста Черномырдина, сменившего незадолго до этих событий в кресле премьера явного либерала Гайдара. А недавний вождь радикальных либералов Президент Ельцин тогда буквально надоедал своими интервью поднявшегося над партийными интересами несчастного отца народа, который-де вынужден использовать власть для предотвращения гражданской войны.

Либерализм никогда и нигде не был идеологией созидания, но всегда и везде выступал в качестве тарана для расшатывания бюрократической системы власти, а, когда и где оказывалось возможным, и для разрушения её. Поэтому диктатура коммерческого космополитизма, бюрократизируясь, обрастая огромной чиновничьей массой, стала постепенно, однако настойчиво отчуждать искренних либералов от влияния на исполнительную власть. Она это делала тем решительнее, чем очевиднее создавала новые циничные привилегии, отчуждаясь от представлений о всеобщем Равенстве. Любой крупный бюрократ, покидая коридоры власти Кремля, оказывался на заранее подготовленном “запасном аэродроме”: он тут же становился президентом банка, фонда или крупной спекулятивной компании, в крайнем случае попадая в директорат крупных финансово-ростовщических или торгово-спекулятивных фирм, интересы которых он обслуживал и пробивал будучи близким к власти. Никакой ответственности за причастность к аморальным деяниям режима он не нёс. Он мог быть уверен в полной безнаказанности за организацию казнокрадства в особо крупных размерах, расхищения государственных ресурсов под видом приватизации и так далее и тому подобное. Иначе говоря, он получал привилегию стоять над законами, нравственностью и моралью и получать за это вознаграждения в виде капиталов и собственности.

Диктатура коммерческого космополитизма создала конституционные механизмы обеспечения полной бесконтрольности и безответственности для небольшой клики крупнейших собственников и бюрократов за счёт остального населения, в том числе за счёт нарождающейся средней и мелкой городской буржуазии. Неудивительно, что в среде основной массы мелких и средних коммерческих спекулянтов последний год явно нарастает озлобление против нынешних правил игры, когда составляющие её дельцы крутятся с утра до ночи, чтобы добиться прибыли, вынуждены платить возрастающие месяц за месяцем налоги, тогда как близкие к власти кланы откровенно жируют, ведут почти паразитический образ жизни из-за того лишь, что смогли посредством связей и разбойничьей, криминальной аморальности наворовать из казны огромные государственные ресурсы и приватизировать крупную общественную собственность, установив бесконтрольную диктатуру защиты только своих асоциально эгоистических интересов. Мелкие и средние спекулянты начинают воспринимать нынешнее положение дел, как один из способов бандитского передела капиталов и собственности в пользу близких к верхам власти крупных собственников.

Как следствие своего идейного и морального тупика, власть предержащие диктатуры коммерческого космополитизма оказались больше не в состоянии проводить реальные экономические и политические реформы, - они остановились на полдороги и даже попятились назад. Ибо действительные экономические реформы немыслимы без стратегической политики роста социологизации производственных отношений вообще, то есть без роста, в частности, социальной этики поведения у правящего класса собственников. Все реформы выродились в России лишь в политику финансовой стабилизации при криминальной по существу дела, хищной приватизации. Какая уж тут, к дьяволу, социологизация сознания собственников?!

В такой обстановке естественным образом подступил кризис доверия к либерализму даже у мелкобуржуазных слоёв, даже у интеллигенции. В полнейшей растерянности оказались и главные лидеры идейного и политического либерализма.

Идейный и организационный крах либералов привёл к закономерному итогу, - на поле идеологической борьбы в российской политике у народно-патриотических коммунистов не оказалось соперничающей политической силы. До конца 1996 года клика власти успешно использовала ожесточённое противоборство коммунистов и либералов, выступая в качестве третьего радующегося, в качестве этакого мудрого посредника, озабоченного только благом государства и проведением рыночных реформ. Однако буквально с начала Нового года официозная информационная политика властей резко изменилась в сторону уступок народно-патриотическим настроениям, а в Государственной Думе - коммунистам. Что, опять же отметим, не ново в мировой истории. Все режимы диктатуры коммерческого космополитизма приводили к идейному краху порождавший их либерализм, а с ним и идеологическое оправдание устройства своей власти, вследствие чего начиналось наступление консервативных, феодально-бюрократических по сути сил, политических наследников порядка вещей, какими те были до буржуазно-демократической революции.

Клика у власти, которая не в состоянии больше опираться в борьбе за буржуазно-капиталистическое развитие России на идеи либерализма для оправдания мер насилия в отношении принципиальных противников, - в нашем случае коммунистов, - уже не может отказаться от своих прав собственности. Однако защищать эти права она в состоянии только лишь посредством бесконтрольной бюрократии, полицейского произвола и ожесточающейся информационной цензуры, что делает её власть недееспособной, а страну рыхлой политически, слабеющей, разваливающейся.

Недееспособность исполнительной власти в России начинает проявляться по всем направлениям. Внешне же её признаки видны, главным образом, в росте проблем с представительной ветвью власти, с парламентом, роль которого постепенно усиливается. Во-первых, из-за идейного разлада и упадка морального духа среди либералов. И, во-вторых , вследствие консолидации политических сил реакции, получающих преимущества выступать в качестве единственных защитников интересов народа и страны в целом в борьбе с обнажаемым ежедневным опытом жизни перед взорами огромного большинства людей беспредельным, наглым, вызывающим корыстным эгоизмом власть предержащих.