Петр Яковлев - Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

В этой критической (по существу, преддефолтной) ситуации Д. Кавалло сделал новый поворот на 180° и 11 июля 2001 г. заявил о фактическом возвращении к ортодоксальным принципам хозяйственной деятельности и прекращении заигрываний с политиками и профсоюзами. «Вновь, – писал М. Грондона, – как во времена Мачинеа и еще больше Лопеса Мерфи, правительство объявило войну государственным расходам, заявив о намерении сократить до нуля бюджетный дефицит, и бросилось срочно, почти отчаянно искать ускользающее благословение рыночных сил»305. Принятый в августе месяце закон «О нулевом дефиците» стал одной из последних попыток Д. Кавалло вернуть в нормальное русло выходившую из-под контроля финансовую ситуацию.

Однако спасти положение уже могло только чудо. На полную мощь включились все внутренние и внешние деструктивные механизмы, и доверие к Аргентине со стороны местных и зарубежных деловых кругов таяло буквально на глазах. В конце июля 2001 г. международные агентства понизили кредитный рейтинг страны до значения Caal, что было даже ниже, чем у России накануне дефолта 17 августа 1998 г. В начале сентября резервы Центрального банка сократились до угрожающе низкой отметки в 14 млрд дол.306 Этих ресурсов не хватало на обслуживание накопленных долговых обязательств, не говоря уже о других расходах. Между тем государственный долг достиг нового рекордного уровня (см. табл. 7.11). При этом обращает на себя внимание не только громадный объем – свыше 141 млрд дол., но и структура суверенной задолженности Аргентины, сложившаяся в конце сентября 2001 г., т. е. уже после «мегаобмена». Здесь можно усмотреть настораживающие обстоятельства. Первое: 66 % долга приходилось на облигации, номинированные в иностранной валюте и «разбросанные» по всему миру. Таким образом, они находились вне аргентинской национальной валютно-финансовой юрисдикции, и виртуальная девальвация песо мало что давала в плане сокращения размеров долговых обязательств. Напротив, в этом случае произошло бы фактическое удорожание (для аргентинского государства) облигаций, номинированных в долларах, евро, иенах и т. д. Второе: более 10 % задолженности находилось в руках МВФ, что давало Фонду мощный рычаг воздействия на Буэнос-Айрес, позволяло вмешиваться в процесс выработки и принятия решений по основным экономическим вопросам.

Таблица 7.11 Объем и структура государственного долга (на 30 сентября 2001 г.)

Составлено по: Ministerio de Economia. – www.mecon.gov.ar

Принимая во внимание все эти факты, наблюдатели пришли к выводу, что в самое ближайшее время аргентинскому правительству придется выбирать один из трех вариантов, причем все три были почти одинаково плохие: дефолт, девальвация, долларизация (полный отказ от национальной валюты). Точный диагноз поставил профессор Колумбийского университета в США Чарльз Каломирис, который написал, что Аргентина переживала острый кризис внешней задолженности, и принимаемые фискальные меры не решали проблемы, а только загоняли ее внутрь и отодвигали неизбежную развязку. В этой связи ученый предлагал «прямо сейчас объявить дефолт и провести реструктуризацию долга», поскольку со временем негативные последствия такого шага будут значительно более серьезными307. Рациональный совет «мрачного экономиста с греческой фамилией» (определение Д. Кавалло) не был воспринят.

Рис. 7.1. Аргентина: динамика ВВП в 1991–2001 гг. (в %)

Источник.Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 173.

Но «суперминистр» не собирался сдаваться и сконцентрировал всю свою кипучую энергию на решении двух главных, с его точки зрения, задач: сокращение бюджетного дефицита и рост экспорта. Одновременно Д. Маркс неутомимо продолжал «выбивать» международные кредиты. В середине сентября 2001 г. в Национальный конгресс был направлен проект бюджета на следующий год, предусматривавший сокращение расходов на 6 млрд дол., в том числе благодаря сохранению уже произведенных снижений заработной платы и пенсий и урезанию ряда социальных программ. А несколькими днями позже Д. Кавалло объявил о дополнительных мерах поощрения экспорта.

Трудно сказать, могли бы или нет эти меры спасти положение. Скорее всего – нет. В лучшем случае агония продолжалась бы несколько дольше. Но трагические события в Нью-Йорке 11 сентября сыграли роль катализатора развивавшихся негативных процессов, в том смысле, что отвлекли внимание правящих кругов США и международного сообщества от аргентинских проблем, и все расчеты Д. Кавалло и Д. Маркса на новую массированную помощь МВФ и Вашингтона оказались опрокинутыми. После этого экономика Аргентины окончательно «легла» и уже не хотела подниматься. Рецессия переросла в депрессию и кризис, что отражено на рис. 7.1, показывающем динамику аргентинского ВВП. В 2001 г. глубина его падения достигла 4,4 %.

10 октября 2001 г. Аргентина впервые за многие годы заняла верхнюю строчку (1825 баллов) в рейтинге самых рискованных для бизнеса стран, опередив Нигерию. Эта новость, как писал столичный еженедельник «Нотисиас», вызвала в аргентинском обществе настоящий психоз308.

Дальнейшие события развивались стремительно. 14 октября правящая коалиция потерпела поражение на парламентских выборах: количество мест «Альянса» в палате депутатов сократилось со 129 до 87, а у перонистов выросло с 99 до 116. Ф. де ла Руа лишился поддержки законодательной власти и остался один на один с надвигавшейся финансово-экономической катастрофой. Воспользовавшись благоприятной для них политической ситуацией, лидеры ХП повели фронтальное наступление на Ф. де ла Руа, требуя его отставки. МВФ фактически самоустранился, приостановив оказание помощи Буэнос-Айресу и обрекая его на банкротство. Это послужило сигналом для международного и местного бизнес-сообщества, которое резко увеличило вывоз капиталов из Аргентины. Так, если в период с марта по октябрь 2001 г. из страны «сбежали» около 7,4 млрд дол., то за один месяц – ноябрь – свыше 7,1 млрд дол.309

Страница истории

Падение правительства «Альянса»

В декабре 2001 г. аргентинская экономика вступила в 40-й по счету месяц рецессии и кризиса. Агония неолиберальной модели приближалась к своему апогею. Развязку, неожиданно для него самого, ускорил Д. Кавалло, который, с целью остановить «бегство» капиталов, ввел с 3 декабря сроком на 90 дней ограничение на снятие наличных денег с банковских счетов: не больше 250 песо/долларов в неделю (так называемый финансовый «загончик» – “corralito”). В банковской системе оказались «загнанными» свыше 60 млрд песо/долларов, значительная часть которых принадлежала среднему классу, поскольку крупные компании и богатые вкладчики, как правило, успели либо обналичить, либо перевести свои накопления за рубеж. Смертельный удар указанная мера нанесла по неформальному сектору экономики, поскольку в нем все расчеты осуществлялись наличными. « Загончик » стал последней каплей, переполнившей чашу терпения населения Аргентины. Страну охватила волна антиправительственных выступлений. Д. Кавалло расценил их как «беспорядки, требующие применения не экономических, а полицейских мер». 19 декабря Ф. де ла Руа объявил о введении осадного положения, явно не отдавая себе отчета в происходящем и не понимая всей глубины кризиса. Население ответило еще более массовыми манифестациями. В различных районах, прежде всего в Буэнос-Айресе, произошли столкновения демонстрантов с силами правопорядка, участились случаи грабежей, нападений на магазины, банки, официальные учреждения. 33 человека были убиты, сотни – ранены. Ситуация стала неуправляемой. На рассвете 20 декабря свыше 30 тыс. человек собрались перед Розовым домом и потребовали отставки правительства «Альянса». Первым министерские полномочия сложил Д. Кавалло, расписавшись в провале своей экономической политики. Но это никого уже не могло успокоить. Ф. де ла Руа приказал подавить протесты и убрать манифестантов с улиц. В столице повсюду передвигались полицейские патрули, но сопротивление нарастало. В 16 часов президент призвал перонистов к созданию коалиционного правительства, но и он сам не верил в такую возможность. В 20 часов загнанный в угол Ф. де ла Руа после 740 дней правления (половина конституционного срока) подал в отставку и на вертолете покинул Розовый дом.

21 декабря 2001 г. в Аргентине началась новая историческая эпоха,отмеченная высоким накалом политических страстей, перегруппировкой сил и очередными изменениями основных координат социально-экономического развития. В этот день созванная в срочном порядке Законодательная ассамблея избрала временным президентом страны сенатора-перониста от провинции Мисьонес Рамона Пуэрту , но уже 23 декабря его сменил другой перонистский лидер – губернатор провинции Сан-Луис Адольфо Родригес Саа. Предполагалось, что новый президент пробудет на своем посту до 3 марта 2002 г., когда состоятся всеобщие выборы. Однако события приняли другой оборот. В глубине политической сцены проступал силуэт другой, значительно более сильной фигуры – Эдуардо Дуальде , одного из самых влиятельных деятелей хустисиализма.

Читать дальше