Михаил Беляев - Экономика для любознательных

С сожалением нужно признать, что полного понимания современных денег, их природы на данный момент не существует. В немалой степени потому, что на данный период, похоже, возобладало мнение, что ответы на все вопросы дал монетаризм, а значит, дальнейшие поиски не нужны. Однако недавняя история преподнесла наглядный урок того, к чему приводит возведение единственной теории в ранг неоспоримой истины и абсолютного знания. В научном сообществе, да и среди практиков, по этой теме ведутся дискуссии, которые пока ни во что конкретное не вылились. До сих пор так и не понятно, какими же деньгами мы пользуемся: то ли это все еще кредитные деньги, уходящие корнями в производство и имеющие отношение к учету векселей, то ли это бумажные деньги (вот теперь можно сказать «бумажные» без оговорок), выпуск которых основан на потребностях бюджета, то ли это гибридное образование, сочетающее черты разных типов денег? Эту проблему еще предстоит решить! Дополнительные вопросы задает феномен электронных денег и пластиковых карт. С одной стороны, это вроде бы и не наличные деньги, а, с другой, почему бы и нет? Ведь с помощью карты можно в любой момент совершить платеж.

Интерес к этому экономическому феномену далеко не только теоретический. Практичность заключается хотя бы в том, что, не решив фундаментальную проблему с природой денег и их сущностью, невозможно эффективно бороться с инфляцией, которая проявляется в денежной сфере. Но разные типы денег по-разному реагируют на факторы, вызывающие инфляцию, они многообразны и многолики. Если их точно не установить, не диагностировать, то нельзя и назначить эффективное лекарство. Подтверждение можно найти в любом программном экономическом документе последних лет. Лозунг о борьбе с инфляцией стал в них общим местом. И, похоже, не скоро исчезнет, если денежные власти не найдут адекватного подхода. Но дело в том, что его нужно именно искать, а не стараться применять испытанные кем-то когда-то рецепты.

На памяти одного поколения само определение инфляции пережило несколько подходов. В середине прошлого века инфляцию трактовали как переполнение каналов денежного обращения избыточной денежной массой. Само слово «инфляция» означает раздувание, разбухание. К этому определению вернулись и в наши дни. В результате раздувания денежной массы происходит обесценение денег и, соответственно, рост цен. Очень похоже на правду. И отрицать влияние избыточной массы денег на цены было бы неразумно. В этой связи была даже выведена хрестоматийная формула необходимого количества денег в обращении – сумма товарных цен, то есть стоимость всех товаров, должна быть равна количеству денег по номиналу. Но поскольку одна денежная единица в течение периода, для которого считается денежная масса, может обслужить несколько сделок и совершить несколько оборотов, то массу денег на это число оборотов и необходимо поделить. Это равенство, сформулированное американским ученым Фишером, было предложено еще классиками марксизма, правда, скорректированное на необходимость платежей за товары, купленные ранее и еще не оплаченные (со знаком плюс), взамопогашающиеся платежи и товары, проданные в кредит (со знаком минус).

Уместно заметить, что современные деньги внесли дискуссионную ноту и в такой, казалось бы, очевидный вопрос, как определение массы денег в обращение. Действительно, вроде бы достаточно посчитать, сколько денег обращается, и вопрос исчерпан. Но не все так просто. Количество денег в обращении посчитать можно, а надо ли при этом учитывать краткосрочные вложения в банках? Ведь они могут быть в любой момент сняты со счетов и использованы в обороте. А как быть с ценными бумагами? Банк тоже может их реализовать и превратить в наличность. А тут еще появились электронные деньги. Деньги это или не деньги? Поэтому и считают разные показатели денежной массы – наличные деньги (в физической форме) обозначают как М0, если к ним прибавить депозиты до востребования, то получится М1, а если еще и срочные депозиты и другие ликвидные сбережения, то – М2. И так далее – пока не дойдем до цифры 5 или 6. Литерой «М» принято обозначать денежную массу, а цифровой индекс указывает, какой степени ликвидности средства в него включены и нужно сказать, что отчетливо прослеживается тенденция к его увеличению за счет включения все новых и новых компонентов.

Однако, приблизительно в 60–80–е годы прошлого века, когда неожиданно для большинства, цены вышли из под контроля, доминировала другая трактовка инфляции. Ее ассоциировали с очередной волной научно-технической революции и пытались разграничить «обоснованный» и «необоснованный» рост цен и тем самым установить, что относится к новым товарам, а что имеет «инфляционную» природу. Поняв, что это практически невозможно, пришли к заключению, что такая работа сродни дискуссиям о «количестве чертей, которое может разместиться на шпиле Кёльнского собора», то есть, относится к области бесплодных споров (софистики). И, в конце концов, решили, что инфляционным нужно считать любой, подчеркнем, любой рост цен.

Назвали и причины инфляции. Их пять – знакомый нам избыточный выпуск денег в обращение; импортируемая инфляция (дорогие импортные товары); завышение цен в военно-промышленном комплексе; кредитная экспансия (возможность банков раздувать денежный оборот за счет выдачи кредитов). Но главным назвали – монополистическое ценообразование, давление монополий на рынок товаров и неукротимые аппетиты индустриальных, энергетических и строительных гигантов. Образно говоря, монополии умеют хорошо делать две вещи – повышать цены и объяснять, почему это необходимо. Причем объясняют так ловко, что многие готовы в это поверить.

И хотя сейчас преобладает другая точка зрения, вряд ли стоит полностью пренебрегать результатами исследований предшественников. Думается, что не во всем они были неправы. Вполне вероятно, если обратиться к их опыту борьба с инфляцией будет более результативной. По крайней мере, ясно одно – только денежными методами с инфляцией не справиться. Почему в борьбе с инфляцией постоянно акцент делается на сжатие денежной массы? Может быть продуктивнее увеличить выпуск товаров путем инвестиций в хозяйство, одновременно укрепив и экономическую мощь страны, и обеспечив рабочими местами и товарами трудящихся? Вопрос пока открытый.

Заметим, что большинство ученых считает, что золотые монеты не были подвержены инфляции, потому, что сами являлись своеобразным товаром, который нужен всем и представляли собой вполне определенную ценность. Это свойство давало им возможность просто уходить в сбережения («сокровища») до лучших времен. Таким образом, равновесие между миром товаров и миром денег поддерживалось в автоматическом режиме и не требовало вмешательства регулятора. Думается, что это утверждение, имеющее ранг аксиомы, все-таки, не вполне корректно. Золото, действительно, нужно всегда и всем, а производится металл в ограниченных масштабах. Это обстоятельство и обусловливало его дефицит и, значит, стремление приберечь, поскольку в любой момент им можно воспользоваться без каких-либо проблем, ведь дефицитный товар (золото) всегда пользуется спросом, а цена на него не падает.