Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

По своим самоощущениям нерегулярные работники являются одной из самых обделенных категорий неформальной занятости. По самооценкам они похожи на тех, кто не имеет доходов от занятости – на экономически неактивных и безработных. По сравнению с формальными работниками они ставят себя значимо ниже по всем пяти шкалам: они ощущают себя беднее, бесправнее, менее удовлетворенными текущим материальным положением и менее уверенными в возможностях обеспечивать себя в будущем, а также менее уважаемыми. Данные различия, тем не менее, наблюдаются не во все годы, что отличает эту категорию от безработных, для которых значимо более низкие самооценки по всем параметрам субъективного социального статуса оказываются характерны на протяжении всего периода.

Обратимся теперь к результатам панельных регрессий с фиксированными эффектами, которые мы оценили для всех статусов на рынке труда. Набор контролируемых переменных здесь был таким же, как и в случае с порядковыми пробит-моделями. Результаты расчетов представлены в табл. П10-3.

При контроле ненаблюдаемых индивидуальных характеристик различия между самозанятыми и формальными работниками по одному из «материальных» атрибутов субъективного социального статуса – показателю уверенности в будущем материальном положении – становятся незначимыми. Напомним, что анализ порядковых пробит-регрессий для кросс-секций выявил значимые, хотя и неустойчивые различия – самозанятые демонстрировали несколько большую уверенность в своих возможностях обеспечивать себя самым необходимым. Одновременно с этим самозанятые по-прежнему демонстрируют значимо более высокий уровень самооценок по двум другим материальным параметрам – субъективному благосостоянию и удовлетворенности текущим материальным положением. При прочих равных условиях, при переходе из формальной занятости [185]в самозанятость самооценка благосостояния увеличивается на 0,14 балла. При совершении аналогичного перехода значимо увеличивается и самооценка удовлетворенности текущим материальным положением по сравнению с формальными работниками – на 0,15 балла. Изменением других параметров субъективного социального статуса этот переход не сопровождается – по показателям власти и уважения значимых различий не наблюдается.

Переход из формального найма в неформальный не отражается на изменении самооценок «материальных» атрибутов субъективного социального статуса, однако влияет на самооценки власти и уважения, что согласуется с результатами предыдущего этапа анализа. Исключение составляет только показатель субъективного материального благосостояния. При переходе в неформальный наем он падает на 0,04 балла, считая все прочие условия неизменными и равными. Отметим, что величина этого эффекта мала, хотя и статистически значима. Этот переход сопряжен и с ухудшением самооценок власти и уважения, которые снижаются на 0,11 балла и 0,06 балла соответственно.

Переход к нерегулярной занятости из формальной занятости сопровождается значимым ухудшением всех самооценок статуса. При прочих равных условиях, самооценка благосостояния уменьшается на 0,13 балла, самооценка власти – на 0,14 балла, самооценка уважения – на 0,08 балла, самооценка уверенности в возможностях самообеспечения снижается на 0,15 балла, а удовлетворенность текущим материальным положением – на 0,2 балла. В этом отношении нерегулярные работники оказываются похожи на экономически неактивных респондентов, снижение самооценок которых при переходе из формальной занятости имеет примерно сопоставимый размер. При этом безработные представляются наиболее депривированной категорией населения, так как переход в безработицу из состояния формальной занятости оказывает на их самооценки наиболее значительный эффект. Падение самооценок субъективного социального статуса по разным показателям колеблется в интервале 0,3–0,4 балла, в то время как ни один из возможных переходов из формальной занятости в неформальную таким падением самооценок не сопровождается.

Оценивание панельных регрессий с фиксированными эффектами отдельно для мужчин и для женщин показало, что выявленные различия между самозанятыми и формальными работниками по показателю субъективного благосостояния свойственны только мужчинам, а среди женщин эти различия незначимы (см. табл. П10-3). Самооценки благосостояния мужчин при совершении перехода в самозанятость значимо увеличиваются на 0,18 балла. В то же время переход из формальной занятости по найму в самозанятость и у мужчин, и у женщин повышает удовлетворенность текущим материальным положением. Эти самооценки возрастают на 0,17 и 0,12 балла у мужчин и у женщин соответственно.

Мужчины при переходе из формального найма в неформальный испытывают значимое снижение самооценок власти (на 0,08 балла), уважения (на 0,09) и уверенности в возможности обеспечивать себя самым необходимым (на 0,07 балла). Аналогичный переход у женщин сопровождается значимым ухудшением самооценок власти (падение на 0,14 балла, что больше, чем у мужчин) и субъективного благосостояния (0,06 балла). Выраженные различия между самооценками мужчин и женщин, относящихся к категории нерегулярных работников, не наблюдаются. После перехода в нерегулярную занятость самооценки мужчин значимо снижаются по всем показателям субъективного социального положения, для женщин же данный переход сопровождается менее заметным падением субъективного уважения – различия оказываются значимыми только на 10-процентном уровне. При этом самооценки мужчин падают значительнее, чем самооценки женщин по всем пяти индикаторам субъективного социального статуса – размер эффекта у мужчин больше во всех пяти спецификациях.

На последнем этапе анализа модели с фиксированными эффектами были оценены только для занятых. В данной спецификации учитывались те же характеристики, что и на предыдущем этапе, но также вводились дополнительные переменные, контролирующие характер работы (отрасль занятости, специфический стаж, наличие второй работы, логарифм числа отработанных часов). В этом случае мы были вынуждены ограничиться тремя типами занятости (самозанятость, неформальный найм, формальная занятость), поскольку для нерегулярно занятых отсутствуют необходимые данные о характеристиках работы. Базовой категорией для сравнения вновь выступала формальная занятость (см. табл. П10-4). В такой спецификации практически все различия в субъективном социальном статусе между неформальными наемными работниками и формальными работниками становятся незначимыми. Единственным исключением является самооценка показателя власти, коэффициент для которой снижается, но остается значимым на 10-процентном уровне. Можно предположить, что выявленные в предыдущей спецификации различия, касающиеся субъективного благосостояния и уважения, скорее всего, объяснялись характеристиками занятости. В то же самое время даже в этой уточненной спецификации наблюдались значимые различия между самозанятыми и формальными работниками по субъективному благосостоянию и удовлетворенности текущим материальным положением. Переход в самозанятость из формального сектора сопровождается значимым увеличением самооценки благосостояния (на 0,16 балла) и удовлетворенности текущим материальным положением (на 0,17 балла).