Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

От того, какие из этих факторов превалируют, зависит экономическая роль самозанятости, устойчивость положения этой группы работников на рынке труда, ее динамика и структура.

Забегая вперед, отметим, что вариация в показателях самозанятости в европейских странах с переходной экономикой и в странах бывшего СССР чрезвычайно велика. Чем же объясняются эти межстрановые различия? Почему в одних странах самозанятость росла быстрее, чем в других?

Мы исходим из того, что важнейшими детерминантами самозанятости могут выступать макроэкономические факторы (такие как ВВП на душу населения), структурные особенности экономики (доля сельскохозяйственного производства и сферы услуг, масштабы государственного сектора) и т. д. Однако в переходных экономиках не менее важную роль играют и институциональные факторы. Агрессивная институциональная среда (барьеры при организации собственного дела, избыточное и неэффективное регулирование, массовая коррупция и т. п.) может подавлять предпринимательскую активность, сдерживая рост самозанятости. Самозанятость может также становиться способом ухода от высоких налогов и обременительного регулирования. Ниже мы подробно остановимся на некоторых из этих институциональных факторов, но в первую очередь нас будут интересовать показатели, отражающие глубину и результативность рыночных реформ.

Главной целью данной главы является сравнительное исследование самозанятости в двух группах стран – странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и странах бывшего СССР, подавляющее большинство которых входит в Содружество независимых государств (СНГ) [188].

Наш анализ распадается на две части. Прежде всего мы попытаемся ответить на вопрос, в чем проявляются различия в самозанятости в двух группах стран. Наша гипотеза состоит в том, что в ЦВЕ и СНГ она имеет существенные отличия как в масштабах и динамике, так и в структуре. Вторая часть посвящена выявлению причин, как экономических, так и институциональных, вызывающих эти различия.

Исходя из этого, мы ставим перед собой следующие задачи.

• Оценить масштаб и динамику самозанятости в двух группах стран с переходной экономикой на протяжении последнего десятилетия. Анализ этой проблемы в первое десятилетие переходного периода затруднен из-за отсутствия надежных статистических данных. Там, где возможно, мы будем проводить параллели с развитыми странами.

• Выделить группы переходных экономик со схожими характеристиками в отношении самозанятости и проанализировать, насколько они устойчивы во времени.

• Оценить циклический характер самозанятости. Конец 2000-х годов представляет для этого хорошую возможность, так как разразившийся в конце десятилетия экономический кризис затронул все постсоциалистические страны.

• Определить состав и структуру самозанятости и, таким образом, выяснить, насколько отличается «лицо» самозанятого в разных странах с переходной экономикой.

• Объяснить различия в масштабах самозанятости между отдельными постсоциалистическими странами. Для этого мы оцениваем влияние на нее различных экономических и институциональных факторов.

При делении всех занятых на две основные группы – самозанятых и работающих по найму – главными критериями, определяющими статус занятости, являются отношение к владению средствами производства, степень экономического риска и самостоятельность при принятии управленческих решений. Наемные работники получают вознаграждение, размер которого (по крайней мере, в теории) непосредственно не связан с результатами работы предприятия, а при выполнении трудовых обязанностей следуют установкам владельца или его представителя. Самозанятые сами отвечают за организацию производства и экономические итоги своей работы, самостоятельно принимают производственные решения и, соответственно, несут все риски, связанные с этим. Одной из характерных черт самозанятых является то, что размер их вознаграждения непосредственно определяется экономическими итогами их работы.

В статистической практике к самозанятым относят четыре основные группы [189]:

• индивидуальные предприниматели, не использующие наемный труд (в английской терминологии own-account workers). Именно их часто называют самозанятыми, хотя они представляют собой лишь одну из подгрупп этой категории рабочей силы;

• предприниматели некорпоративного бизнеса, привлекающие наемный труд (employers);

• члены производственных кооперативов;

• неоплачиваемые работники семейных предприятий.

С формальной точки зрения различия между предпринимателями некорпоративного бизнеса (ПНБ) и индивидуальными предпринимателями (ИП) определяются фактом использования наемного труда. Если вторые не имеют наемных работников, по крайней мере, на постоянной основе (хотя и могут привлекать членов своей семьи), то у ПНБ есть штат работников по найму.

Члены кооперативов владеют определенным имуществом на правах коллективной собственности и в равной степени несут убытки и делят полученную прибыль. В странах с переходной экономикой данная группа, несмотря на рекомендации международных организаций, не всегда выделяется в национальной статистике, прежде всего, в силу ее малочисленности. В Польше и Чехии члены производственных кооперативов включаются в группу работающих по найму [ILO, 2000].

В статистике отдельных стран возникают трудности с выделением неоплачиваемых работников семейных предприятий. В данном случае важно, чтобы домохозяйство хотя бы часть продукции производило на рынок. При проведении опросов женщины, участвующие в семейных предприятиях, часто причисляют себя к помогающим членам семьи, хотя на деле они являются полноправными партнерами семейного бизнеса. Проблема участия женщин в функционировании семейных предприятий стоит особенно остро для стран СНГ с высокой долей аграрного сектора.

Поскольку участники обследований не всегда могут четко идентифицировать свой статус на рынке труда (особенно это касается помогающих членов семьи), то в большинстве постсоциалистических стран его определяет сам интервьюер и только в Польше – непосредственно опрашиваемый [190]. Следуя рекомендациям международного классификатора статусов занятости (International classification by status in employment), мы используем возрастные рамки 15–72 года (в отдельных случаях 15+) и соотносим численность самозанятых с численностью всех занятых (а не только занятых в гражданской экономике).

В качестве основного источника статистической информации о самозанятости и общей занятости в 23 странах с переходной экономикой мы использовали агрегированные результаты национальных обследований рабочей силы ( labour force surveys ). Поскольку самозанятость измеряется преимущественно через индивидуальные характеристики и характеристики рабочего места, то в мировой практике эти обследования являются наиболее надежным источником информации об этом сегменте занятости. Однако в отдельных странах СНГ (Таджикистане, Армении, Киргизии, Азербайджане), а также в Боснии и Герцеговине обследования рабочей силы не проводятся на регулярной основе. В силу этого информация о самозанятых в этих странах является фрагментарной. В некоторых случаях, по просьбе МОТ, статистические органы этих стран дают оценки динамики и структуры самозанятых за годы между обследованиями. Обычно это делается с помощью так называемого «остаточного метода» ( residual method ), т. е. путем вычитания из общей численности занятых численности занятых по найму.