Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Кроме того, в странах СНГ самозанятость положительно коррелирует с соблюдением принципа верховенства закона и восприятием способности государства контролировать коррупцию. Граждане стараются избегать самозанятости в условиях низкого доверия к государству, полиции и судам. Самозанятые имеют меньше ресурсов, чем крупные предприятия, чтобы защищать свои интересы законным образом, они чаще становятся жертвами поборов со стороны чиновников низкого уровня, полицейских и т. п.

Важно также отметить, что в некоторых спецификациях для стран СНГ при добавлении институциональных переменных резко вырастает значимость коэффициента при переменной уровня женской занятости. Это согласуется с результатами описательного анализа – в отличие от западных стран, в регионе СНГ уровень самозанятости выше среди женщин, чем среди мужчин. Возможно, в СНГ был реализован другой сценарий женской занятости. Резкое падение реальных заработков, сокращение государственных расходов на детские сады и поддержку пожилых людей могли привести к тому, что работающие женщины были вынуждены поменять характер своей занятости, чтобы совместить работу с выполнением семейных обязанностей. В условиях развала системы социальной помощи полный уход с рынка труда для многих женщин был просто невозможен – пособия и доходы мужей не могли обеспечить выживание семьи. Необходимость ухода за маленькими детьми или пожилыми родителями могла вынудить женщин искать работу с более гибким графиком, в том числе в неформальном секторе и на условиях самозанятости. Поэтому в переходных экономиках могла возникнуть положительная связь между долей самозанятости и уровнем занятости женщин. Наши результаты могут служить первым подтверждением этой гипотезы, однако для окончательных выводов необходимы более аккуратные расчеты.

Для стран ЦВЮЕ ситуация остается менее ясной. Значимые коэффициенты были получены только для переменных, относящихся к трудовому законодательству и качеству государственного управления. При этом коэффициент при индексе жесткости законодательства о защите занятости имеет отрицательный знак: высокие гарантии занятости усиливают привлекательность занятости по найму и снижают стимулы к самозанятости. Отметим, что в странах СНГ, многие из которых имеют очень жесткое (по формальным критериям) трудовое законодательство, подобного эффекта не наблюдается. Это может быть связано с низким уровнем фактического соблюдения норм трудового права в этом регионе. Индексы ЕБРР, связанные с успешностью рыночных реформ, оказались незначимыми для стран ЦВЮЕ – законодательная база уже в значительной мере сформирована в соответствии с принятыми стандартами. Однако факторы инфорсмента законов и реализации экономической политики по-прежнему оказывают влияние на самозанятость, что отражается в высокой значимости коэффициентов при переменных, характеризующих качество государственного управления.

Далее мы оценили те же уравнения для более узкой группы самозанятых – тех из них, кто привлекает наемных работников (табл. П11-9 и П11-10). К сожалению, для этих регрессий мы вынуждены опираться на еще более ограниченные данные – это касается и числа стран, и числа наблюдений. Это, безусловно, сказывается на величине стандартных ошибок и значимости коэффициентов.

В странах СНГ данная группа испытывает на себе значительно большее влияние макрофакторов. Доля предпринимателей, привлекающих наемных работников, выше в странах с более низкой экспортной ориентацией, более низким уровнем женской занятости и более высоким уровнем урбанизации. Ориентация экономик стран региона на экспорт природных ресурсов и рост заработных плат, связанный с последствиями «ресурсного» проклятия, делает предпринимательство менее выгодным по сравнению с занятостью по найму в крупных компаниях. Мелкие фирмы, ориентированные на внутренний рынок, оказываются неконкурентоспособными. В этих условиях потенциальные предприниматели, по-видимому, предпочитают более «надежные» варианты занятости. При этом переменные, касающиеся институтов и политики, практически не влияют на предпринимательский сегмент самозанятости.

В странах ЦВЮЕ макроэкономические переменные, как и в случае с общей самозанятостью, не влияют на долю предпринимателей, привлекающих наемных работников. Сохраняют свое влияние в предпринимательском сегменте жесткость законодательства и налоги на заработную плату. В этих странах именно избыточное регулирование трудовых отношений и высокие налоги на заработную плату являются основным тормозом к расширению предпринимательской активности.

Рассмотрение динамики и структуры самозанятости в странах с переходной экономикой позволяет сделать несколько выводов.

Во-первых, уровень самозанятости в отдельных странах с переходной экономикой существенно различается, независимо от того, рассматриваем ли мы общую или несельскохозяйственную самозанятость. В то же время в целом по странам с переходной экономикой доля самозанятости в 2000-е годы примерно соответствует показателю для стран Западной Европы (соответственно 14 и 15 %). Однако средние цифры маскируют существенные различия между двумя группами переходных экономик – странами ЦВЕ и Балтии, с одной стороны, и государствами, ранее входившими в Советский Союз (но кроме стран Балтии), с другой. В постсоветских республиках показатель самозанятости существенно – в 2,5 раза – превышает соответствующий показатель для группы восточноевропейских стран.

Во-вторых, период роста экономики (2000–2008 гг.) сопровождался падением доли общей самозанятости в общем числе работающих. Данная тенденция характерна для обеих групп стран – ЦВЕ и СНГ. В то же время экономический кризис 2008–2009 гг. привел к повсеместному увеличению самозанятых в общей занятости. Последний факт свидетельствует о том, что в период экономических затруднений самозанятость может выступать в качестве определенной подушки безопасности, смягчающей проблему безработицы. Об этом свойстве самозанятости свидетельствует также отрицательная корреляция между показателями самозанятости и безработицы.

В-третьих, самозанятость в обеих группах стран различается не только общей величиной, но и своим составом. В странах СНГ гораздо выше доля неоплачиваемых членов семьи, в то время как удельный вес работодателей, использующих наемный труд, значительно ниже, чем в европейских переходных экономиках. Крупнейшей группой самозанятых, что соответствует общемировой тенденции, являются индивидуальные предприниматели, не использующие наемный труд.

В-четвертых, одним из важнейших отличий самозанятости в переходных экономиках по сравнению с другими странами является гораздо более широкое участие женщин в этой форме занятости. Этот вывод особенно верен для стран СНГ, где женщины составляют большинство самозанятых, а их доля демонстрирует тенденцию к росту. В странах ЦВЕ основу самозанятости составляют мужчины, а доля женщин, напротив, снижается. Самозанятые женщины в странах СНГ не только составляют большинство, но и их уровень участия в самозанятости превышает соответствующий показатель для мужской рабочей силы. Гендерный показатель уровней самозанятости в странах ЦВЕ гораздо ближе к соответствующему показателю для стран с развитой рыночной экономкой. Риск оказаться самозанятым здесь выше у мужчин, чем у женщин.