Карл Маркс - Капитал. Том третий

Настоящее издание второго тома «Капитала» представляет собой перевод со второго немецкого издания, вышедшего в 1893 г. под редакцией Энгельса. Как и в русском издании 1939 г., за основу был взят перевод под редакцией И. И. Скворцова-Степанова {1} 1 Настоящая книга печатается по второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. . При подготовке этого издания в указанный перевод внесено значительное количество поправок, некоторые из них имеют существенный характер. Сверка текста первого и второго немецких изданий с рукописями Маркса и с окончательной рукописью, отредактированной и подготовленной Энгельсом к набору, во многих случаях позволила выявить и устранить ряд описок и типографских опечаток, вкравшихся во второе немецкое издание. Вместе с тем заново были сверены с первоисточниками все цитаты и ссылки, проверены фактические данные и подсчеты, причем исправлены случайные неточности. В данном издании учтены все сделанные В. И. Лениным переводы выдержек из немецких изданий второго тома «Капитала», которые он цитирует в своих произведениях, а также использован ленинский перевод отдельных выражений и терминов. Новое издание второго тома «Капитала» снабжено редакционными примечаниями и указателями: именным, цитируемой и упоминаемой литературы, имеющихся русских переводов цитируемых и упоминаемых книг, предметным. Подстрочные примечания Маркса и Энгельса, как и в немецком издании 1893 г., обозначены номером с круглой скобкой. Лишь некоторые примечания Энгельс подписал своими инициалами. В отличие от авторских примечаний, редакционные примечания, помещенные под строкой, обозначаются звездочкой с пометкой «Ред.», а редакционные примечания, помещенные в конце тома, – номерами без скобки. Отдельные места в авторском тексте и в приводимых цитатах, заключенные в круглые скобки, принадлежат Марксу. В фигурных скобках содержится текст Энгельса, вставленный им при подготовке рукописей Маркса к печати. Немногие труднопереводимые немецкие слова или специальные термины даются рядом с их переводом на языке оригинала (в квадратных скобках).

Наконец мне удалось опубликовать эту третью книгу основного труда Маркса, завершение его теоретической части. При издании второй книги в 1885 г. я полагал, что третья книга, за исключением некоторых, конечно, очень важных разделов, представит, пожалуй, только технические затруднения. Так оно и было в действительности; но тех трудностей, которые предстояли мне именно в этих важнейших разделах целого, я в то время совсем не предвидел, равно как не предвидел и других препятствий, которые столь сильно замедлили подготовку книги.

Прежде всего и больше всего мешала мне слабость зрения, которая на протяжении ряда лет ограничивала до минимума моё рабочее время для письменных занятий, и ещё и теперь позволяет мне браться за перо при искусственном освещении лишь изредка. К этому присоединились другие неотложные дела: новые издания и переводы прежних работ Маркса и моих, следовательно пересмотры, предисловия, дополнения, часто невозможные без дополнительных исследований, и т. д. Прежде всего следует упомянуть английское издание первой книги, за текст которого в конечном счёте отвечаю я и которое поэтому отняло у меня много времени. Кто хоть сколько-нибудь следил за колоссальным ростом международной социалистической литературы за последние десять лет и в особенности за числом переводов прежних работ Маркса и моих, тот согласится со мной, что я имел основания радоваться, что весьма ограничено число языков, на которых я мог быть полезен переводчику и, следовательно, был обязан не отказываться от просмотра его работы. Но рост литературы был только симптомом соответственного роста самого международного рабочего движения. А это налагало на меня новые обязанности. С первых дней нашей общественной деятельности на Маркса и на меня выпала значительная часть работы по посредничеству между национальными движениями социалистов и рабочих различных стран; работа эта возрастала соответственно росту всего движения. Но если Маркс и в этой области основную тяжесть брал на себя, то после его смерти постоянно увеличивающийся объём работы доставался мне одному. Между тем непосредственные сношения отдельных национальных рабочих партий между собой стали с тех пор, и, к счастью, изо дня в день всё более становятся общим правилом; несмотря на это, к моей помощи всё ещё прибегают гораздо чаще, чем мне бы того хотелось, исходя из интересов моей теоретической работы. Но кто, подобно мне, более пятидесяти лет активно участвовал в этом движении, для того вытекающие отсюда дела являются неотложной обязанностью, требующей немедленного исполнения. Как в шестнадцатом столетии, так и в наше бурное время чистые теоретики в сфере общественных интересов встречаются только на стороне реакции, и именно потому эти господа в действительности вовсе не теоретики, а простые апологеты этой реакции.

Так как я живу в Лондоне, эти партийные сношенья осуществляются зимой главным образом в письменной форме, а летом – по большей части лично. Вследствие этого, а также вследствие необходимости следить за ходом движения в постоянно возрастающем количестве стран и за ещё сильнее растущим количеством органов печати, я не мог выполнять работы, не допускающие никакого перерыва, кроме как зимой, преимущественно в первые три месяца года. Когда человеку перевалило за семьдесят лет, мейнертовские ассоциативные волокна мозга работают с какой-то непреодолимой медленностью; перерывы в трудной теоретической работе преодолеваешь уже не так легко и не так быстро, как раньше. Поэтому выходило так, что работу одной зимы, если она не была вполне доведена до конца, приходилось в следующую зиму в значительной части проделывать заново; это и случилось как раз с наиболее трудным пятым отделом.

Как увидит читатель из последующего изложения, работа по редактированию этой книги существенно отличалась от редактирования второй книги. Для третьей книги имелся только один первоначальный набросок, к тому же изобиловавший пробелами. Как правило, начало каждого отдела было довольно тщательно обработано, даже в большинстве случаев отшлифовано стилистически. Но чем дальше, тем более эскизной и неполной становилась обработка рукописи, тем больше было экскурсов по поводу возникавших в ходе исследования побочных вопросов, причём работа по окончательному расположению материала откладывалась до позднейшего времени, тем длиннее и более запутанными становились части текста, в которых мысли записывались in statu nascendi {2} 2 – в процессе их зарождения. Ред.