Татьяна Коваль - Религия и экономика. Труд, собственность, богатство

Обратим внимание, что в этом гимне проводится не только идея монотеизма, но и равенства людей перед богом, а также Его промыслительной заботы о каждом. После смерти Эхнатона было восстановлена прежняя религиозная традиция поклонение Амону-Ра с другими богами.

Особое место в духовном наследии Древнего Египта занимает Книга Мертвых, которую можно рассматривать как своего рода итог развития египетской религиозной литературы. Она формировалась на протяжении многих веков. Ее главная цель заключалась в том, чтобы душе [61] Личность каждого человека состояла, по представлениям египтян, из нескольких сущностей: тела, души (Ба), имени, тени и двойника (Ка), которые разъединялись после смерти, а дух человека (Ах) ожидал посмертного суда. при помощи заклинаний удалось бы победить всех злых духов и заставить добрых духов помочь в обретении посмертного блаженства, благополучно пройдя Страшный суд в Зале Двух Правд (Правды и Справедливости). «Там в кресле под балдахином сидел Осирис Добродетельный, Царь Вечности. Перед Осирисом сидели 42 судьи, выносящие приговор умершему; все они были призваны из разных городов Египта, и каждый из них должен был вынести приговор умершему в отношении какого-либо греха» [62] Видеман А. Указ. соч. С. 206. . Оправдываясь на этом суде, человек клялся, что не совершал грехов. Но правдивость его слов проверяли, взвешивая его сердце на весах, на другой чаше которых лежал символ правды. В случае благополучного исхода он получал свое сердце назад и таким образом обретал бессмертие. Если же человек признавался грешником, то его участь была печальна…

Особый интерес представляет раздел Книги Мертвых, известный под названием «Отрицательная исповедь», или «Заявление невиновности», в которой отразились наиболее важные этические представления древних египтян. В клятве, которую должен был произнести на посмертном суде египтянин, в частности, говорилось: «Я не поступал неправедно ни с кем: я не убивал людей, я не творил зла вместо справедливости. Я не притеснял бедного. Не оскорблял я слугу перед хозяином. Я не уменьшал меры зерна. Я не убавлял меры длины. Я не покушался на чужие поля. Я не утяжелял гири весов. Я не облегчал чаши весов. Я не уводил скот с его пастбищ». А также: «Я не воровал… я не был жадным… я не ростовщичествовал… я не препирался ради моего имущества». А также: «Я не делал различия между собой и другими. Я давал хлеб голодному, воду – жаждущему, одежду – нагому, ладью для переправы – не имеющему ее» [63] Древнеегипетская Книга Мертвых… Под ладьей и переправой подразумевается гроб и похороны – путешествие в мир мертвых. .

Таким образом, нормы египетской морали были весьма высокими. Чтобы обрести бессмертие, следовало избегать многочисленных грехов и проступков, в том числе в отношении слабых и неимущих. Но еще более важно было творить добро и быть милосердным.

Это, впрочем, не противоречит прагматическому подходу, который развивался во многих произведениях древнеегипетской литературы, относящихся к жанру «Премудростей» и житейских поучений. В них добродетели рассматривались с точки зрения практической пользы. Так, например, воспевались смирение и послушание как способ угодить начальству. Давались советы, как быть исполнительным, но не делать больше положенного, чтобы не сокращать время на отдых. С точки зрения этики труда особый интерес представляет «Премудрость», составленная Дуау для своего сына Пиопи, который направлялся в школу будущих чиновников. Дуау так разъясняет сыну пользу образования: «Нет ничего выше книг; их следует любить как родную мать», потому что «если писец будет при дворе, он никогда не будет нищим, всегда будет сыт» [64] Цит. по: Тураев Б.А. Указ. соч. С. 88. . Он перечисляет различные профессии: кузнеца, резчика, скульптора, пастуха, брадобрея, каменщика, садовника, ткача, красильщика, птицелова. С насмешкой Дуау указывает на их тяжесть и вред для здоровья. Только чиновник становится начальником над простыми тружениками, и нет никакой другой профессии лучше его.

К I в. до н. э. появляются сборники нравственных сентенций, близкие по стилю и духу ветхозаветным притчам. В них проводилась мысль, что Бог сотворил бедного, чтобы выяснить, какое сердце у богатого. «Бог знает злодея, помышляющего злое. Он знает и праведного, в сердце которого величие Бога» [65] Там же. С. 285. .

В целом можно сказать, что в Древнем Египте задолго до христианства возникли нравственные установки, поразительно близкие евангельским. Причем, как и в Евангелии, посмертная участь определяется в конечном счете единственным мерилом: способностью сострадать и помогать нуждающимся, делиться с ними своей собственностью [66] В описании суда, когда «овцы» будут отделены от «козлищ», Иисус, отождествляя Себя с бедными, говорит праведникам, что им уготовано Царство Божие: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня». На их недоуменный вопрос, когда именно это произошло, Он отвечает: «…так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне»» (Мф. 25:36,41). . Отметим также, что несмотря на приверженность Древнего Египта магизму, в нем развивались такие направления богословской мысли, в которых представление о Боге (и богах) как божественной личности связывалось с нравственными установлениями, а от поведения человека в земной жизни, его трудолюбия, честности, правдивости, милосердия и щедрости зависело, обретет ли он вечную жизнь или попадет в пасть к инфернальной бегемотихе Амамат (пожирательнице). Многие исследователи справедливо подчеркивают и тягу к монотеизму, а с ним и представлению о единственности и святости Бога, осмысляемой как нравственное совершенство. Все это можно рассматривать как постепенную подготовку к важнейшему духовному перевороту, которое совершало человечество в I тыс. до н. э.

Связь религиозных представлений с этикой резко усилилась в эпоху, названную известным немецким историком К. Ясперсом «осевым временем», которая обозначила резкий поворот в духовно-религиозной жизни человечества [67] Ясперс К. Смысл и назначение истории / пер. с. нем. М.: Политиздат, 1991. С. 32, 38. . По его словам, в этот период, длящийся примерно с 800 до 200 г. до н. э., в разных уголках земного шара развертываются мощные духовные движения, возникают новые духовно-религиозные учения, а с ними и новые представления о социальной и экономической этике. Так, примерно в VIII–VII вв. до н. э. древним иранцам новое учение возвестил пророк Заратустра. В Древнем Израиле в IX–VII вв. до н. э. создавалась Тора, а в VI в. до н. э. началась эпоха ветхозаветных пророков. В Греции, а затем и Риме возник новый тип людей – философов, которые развивали свои взгляды на мир. В Китае в это же время большое влияние приобрели Лао-цзы, легендарный родоначальник даосизма, и Конфуций (551–479 гг. до н. э.). В Индии начали свою проповедь основоположник джайнизма Джина Махавира (599–527 гг. до н. э.) и его современник Будда Сиддхарта Гаутама (563–483 гг. до н. э.), [68] В науке принято считать, что даты жизни Будды – 560–480 гг. до н. э., но официальная буддийская хронология относит их к 623–543 гг. учение которого получило название буддизма.