Владимир Вербицкий - Из идеального реальному. Что действительно нужно компаниям для своей практики из corporate governance best practices

• разговаривать на одном языке с менеджментом;

• понимать и знать, какими минимально необходимыми знаниями должны обладать топ-менеджеры для эффективного управления бизнесами компаний, образно говоря, «за что с них спрашивать»;

• с полным пониманием всех процессов участвовать собственно в управлении бизнесом компании, а не выступать просто внешним экспертом и контролером;

• заниматься коллективной работой с ориентацией на достижение максимального результата всей компании.

Теперь я стал фактически апологетом обязательного наличия бизнес-образования и диплома МВА/ЕМВА для всех топ-менеджеров и членов советов директоров российских компаний. Это, конечно, звучит слишком «категорично»; пусть будет «желательного» наличия. В современных анкетах на позиции топ-менеджеров и членов советов директоров меня очень смущает существование пункта о высшем образовании. Так и хочется воскликнуть: «Коллеги, вы на календарь когда в последний раз смотрели?!» Мы с вами в XXI в., сейчас в России сложнее найти на улице человека без высшего образования, чем с ним. Мне представляется, что стандартом для топ-менеджеров должно стать наличие диплома МВА/ЕМВА. Как, например, наличие диплома об окончании Академии Генерального штаба для получения звания генерала в армии. А на висящий в воздухе вопрос об отсутствии прямой корреляции между наличием диплома МВА/ЕМВА и успехами в бизнесе отвечу словами преподавателя Стокгольмской школы экономики на вопрос одного из слушателей нашей группы, с присущей нам скептичностью к бизнес-образованию сказавшего, что Билл Гейтс не только диплома МВА/ЕМВА не имеет, а не окончил даже вуза. Преподаватель ответил таким образом: раз вы сидите за партой в бизнес-школе, а не руководите компанией уровня Microsoft, то вы точно не Билл Гейтс. Наука статистика доказывает , что любые формы образования, в том числе и бизнес-образование, позволяют добиваться в среднем лучших результатов. А люди типа Билла Гейтса являются исключениями, лишь подтверждающими общие закономерности. Мне представляется, что реальная ситуация из моей практики, когда совет директоров утверждал на должность генерального директора научно-исследовательского института зрелого человека с одним высшим образованием, полученным много лет назад в региональном вузе, должна стать недопустимой или, по крайней мере, редчайшим исключением из правил.

Думаю, что теперь пора двигаться дальше и рассмотреть проблематику особенностей работы советов директоров российских госкомпаний . Это весьма актуально ввиду резко возросшей доли государства в экономике, наличия десятков и крупных и крупнейших госкомпаний, а также тысяч средних и малых госкомпаний, и во всех по закону есть советы директоров. Нужно иметь в виду и те многочисленные государственные унитарные предприятия, которые планируются к преобразованию в акционерные госкомпании. На эту тему мы написали в конце 2011 г. статью «Советы директоров компаний с государственным участием: оптимальная структура на переходном этапе», придя к пониманию, что наблюдается тенденция к определенной избыточности внедрения рекомендаций CGBP (идеального корпоративного управления) в практику работы советов госкомпаний{70}. Мы исходили тогда и исходим теперь из того, что основой для улучшения практики корпоративного управления в госкомпаниях должна являться текущая степень ее развитости в разных компаниях, определяемой такими факторами, как наличие других акционеров, присутствие биржевого листинга, продолжительность участия в ее совете независимых директоров, существование уже работающих комитетов, серьезные масштабы бизнеса, планы по приватизации и др. (все это – фактически ключевые факторы развития компаний). Условно говоря, стоит разделить госкомпании на две заметно неравные части: имеющие развитую практику корпоративного управления (таких абсолютное меньшинство, и, как правило, это компании, обладающие биржевым листингом или планирующие IPO в среднесрочной перспективе) и находящиеся на переходном этапе от неразвитой практики к более или менее развитой (а таких подавляющее большинство). Собственно, об этом подавляющем большинстве и идет речь, потому что для него не то что неразумно, а категорически противопоказано внедрять в полном объеме рекомендации CGBP в практику корпоративного управления. По сути, в каждой компании нужно формировать ту самую PhICS-модель корпоративного управления, о которой мы подробно говорили ранее. Здесь же я хочу остановиться только на их советах директоров, а если точнее, то на общих особенностях их работы.

• Два акционера со значительным доминированием одного из них. Исторически достаточно «закрытая» компания. Этап «выстраивания» единых стандартов управления ДЗО (порядка двадцати в семи регионах, в пяти иностранных юрисдикциях).

• Совет директоров – собственники и их представители, топ-менеджмент, один независимый директор. Основной собственник – председатель совета директоров. Три комитета, реально работает один (по аудиту).

• Привлекались консультанты, преимущественно зарубежные, в рамках подготовки к IPO. Разработан минимально необходимый набор органов, политик и процедур корпоративного управления.

• МСФО, аудитор из Big 4.

• Переходный этап внедрения реальных механизмов корпоративного управления (совет директоров и комитет по аудиту, внутренний аудит, информационная политика и др.).

• Уровень развитости системы корпоративного управления, включая внутренний аудит, отстает, а по управлению рисками – отстает существенно от значений ключевых факторов развития и потребностей бизнеса компании по содержательным аспектам, являясь адекватным по формальным атрибутам (органы, политики и процедуры).

Первое.Целесообразно иметь в составе совета директоров не менее половины профессиональных поверенных и независимых директоров, а независимых директоров иметь больше, чем поверенных. Предлагаемый состав совета, на мой взгляд, будет достаточно сбалансированным с точки зрения многообразия мнений его членов и в то же время сохранения стратегического контроля государством – через институт профессиональных поверенных, обязанных голосовать по директивам по ограниченному кругу важнейших для государства вопросов, а также через чиновников. Через два-три года работы можно сократить число чиновников в составе совета директоров до 25 % уже на более длительное время вплоть до полной приватизации. Сомневаюсь, что стоит спешить с выводом всех чиновников, особенно высокопоставленных, из состава советов. Более того: с появлением в короткое время в составе советов директоров небольших госкомпаний большого числа профессиональных директоров возникает эффект, как я его называю, «гиперактивного совета директоров», который начинает своей «бурной» деятельностью реально мешать деятельности менеджмента. Члены совета пытаются быстро показать результат своей деятельности, как правило, в мелочной опеке и контроле за менеджментом. Мне это напоминает историю, рассказанную известным российским специалистом в области корпоративного управления, профессором INSEAD Станиславом Шекшней в его статье об аналогичной личной гиперактивности членов совета директоров, только частной компании{78}. На мой взгляд, здесь необходимо помнить об особенности «эволюционность и этапность», о которой мы говорили в главе 5, иначе получится как в известном выражении российского премьер-министра в 1990-е гг. Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».