Санни Браун - Дудлинг для творческих людей. Научитесь мыслить иначе

Существует множество историй о военнопленных, сумевших силой визуализации облегчить свое положение. Майор Джеймс Несмет, находясь в плену, мысленно играл в гольф. Об этом в одной из книг рассказал Зиг Зиглар. Документальный фильм «Эмоциональная жизнь» рассказывает о Бобе Шумейкере, который провел 8 лет в плену в Северном Вьетнаме, где ему пришлось пройти через многие тюрьмы, включая печально знаменитый «Ханой Хилтон», и через жестокие пытки. Чтобы сохранить здравый ум и даже надежду, Шумейкер мысленно визуализировал дом, который он построит, когда вернется домой. Он представлял себе дом в мельчайших деталях, вплоть до количества кирпичей, гвоздей и досок, которые пойдут на строительство. Стоит также упомянуть Виктора Франкла, австрийского невролога, пережившего холокост. Силой воображения он представлял себя человеком, наблюдающим со стороны за собственным заточением; ученым, который выступает перед аудиторией и рассказывает о том, что видел в лагере. Франкл также постоянно визуализировал лицо своей жены, чтобы не забыть окончательно то ощущение, которое испытываешь, когда ты любишь и любим.

Здесь большое значение имеет предостережение, касающееся слова «желательный». Мозговая сеть знания не делает различий между добром и злом, а потому с одинаковым успехом закрепляет и вредные привычки. Поэтому очень важно целенаправленно представлять себе именно тот результат, которого вы хотите добиться, а не те неприятности, которые могли бы вам в этом помешать.

В принципе визуализация может привести и к нежелательному результату, причем это случается даже чаще. Поэтому очень важно приучать свой мозг представлять именно позитивные результаты, даже если приходится действовать через силу.

Сеть по умолчанию – это сеть, которая остается активной большую часть времени. Она включается, когда мы уходим в себя и не обращаем особого внимания на внешние стимулы. Маркус Райхле и его коллеги впервые ввели в научный оборот это понятие в 2001 году.

В справочнике Handbook of Imagination and Mental Simulation (2009, ed. Keith D. Markman, William M. P. Klein, and Julie A. Suhr) читаем: «Эксплицитную способность мысленно имитировать действие, тогда как реально оно не производится, часто называют двигательным воображением. Какова связь между воображаемым и реальным действием? Согласно данным, полученным за последние несколько десятилетий в области психофизиологии и нейронаук, существует функциональная эквивалентность между исполнением действия и его мысленной имитацией. Это означает, что двигательное воображение и исполнение опираются на общие нейронные субстраты. Например, когда индивида просят вообразить, что он что-то пишет, наблюдается усиленный приток крови в предлобную часть мозга, дополнительную моторную область и в мозжечок, то есть происходит активизация, сходная с тем, что наблюдается, когда человек реально пишет». Благодаря наложению, имеющему место между двигательным воображением и реальным исполнением движения, «двигательное воображение широко используется как методика реабилитации для людей, перенесших инсульт, и других пациентов, желающих восстановить более тонкий моторный контроль для решения определенных задач. Двигательное воображение используется также при подготовке хирургов к сложным операциям, для обучения сложным движениям спортсменов и для передачи моторных навыков. Принято считать, что мысленная имитация действия активизирует нейронные субстраты, связанные с реальным выполнением воображаемого действия. Поэтому не должно удивлять то, что такая мысленная тренировка позволяет совершенствовать реальное выполнение соответствующих действий». Таким образом, вы начинаете понимать, как мозг столь эффективно реагирует на визуальные мысленные репетиции и влияет на реальное выполнение. Поскольку дудлинг и инфодудлинг связаны с определенными физическими движениями, они также помогают приблизить желаемый результат.

Можно еще вспомнить, что дудлинг способен также принимать формы музыкальных, кинестетических и ментальных упражнений.

Разумеется, с практикой я совершенствуюсь, но, если бы попыталась поступить в художественную школу, меня подняли бы на смех. И в этой связи я не испытываю никаких проблем.

У меня есть студенты, которые в способностях к рисованию опережают меня на световые годы. Я рада за них, но если они поначалу думают, что умение рисовать сделает их любимчиками в глазах преподавателя, то очень скоро обнаруживают, что меня этим не проймешь. Смысл нашей работы – мышление, а не рисование. Больше того, умение рисовать в каком-то смысле может даже мешать. Люди, умеющие рисовать, сталкиваются с двумя затруднениями. Во-первых, они слишком сосредоточиваются на самом рисовании, а не на предмете размышлений, ради которых дудлинг и затевается, а во-вторых, им бывает трудно упростить свои рисунки, то есть, по существу, частично отказаться от своих с таким трудом приобретенных художественных навыков. А ведь именно быстрые, примитивные зарисовки составляют сущность эффективного инфодудлинга, что требует от людей, умеющих хорошо и тщательно рисовать, фактически деградировать, двигаясь к большей простоте.

Ясно, что другие варианты основ визуального языка существовали и до рождения Дейва. Однако его роль состояла в следующем: он проштудировал соответствующую литературу и предложил двенадцать «букв» (шесть «форм» и шесть «полей»), которые, на его взгляд, наилучшим образом поддаются разнообразному комбинированию. Данный алфавит оказался бесценным подспорьем для меня и моих учеников, поэтому я безмерно благодарна Дейву за этот ценный вклад в мою жизнь.

Я имею в виду, что как азбучная буква является наименьшей отличимой единицей (графемой) письменного текста, так и «буквы» визуального алфавита являются наименьшими отличимыми единицами дудла. В разговорной речи наименьшие отличимые единицы называются фонемами. Разница между графемой и фонемой – это разница между буквой «с» и свистящим звуком «сссс».

У Рене Магритта есть знаменитая и заставляющая задуматься картина «Вероломство образов», где изображена курительная трубка, а снизу написано « Ceci n’est pas une pipe », что по-французски означает «Это не трубка». Этот бельгийский художник-сюрреалист весьма интересовался вопросами восприятия. Указанная картина – попытка заставить зрителя задуматься над тем, что изображение предмета и сам предмет – не одно и то же, что визуальное отображение – лишь иллюзия, неспособная доставить такое же эмоциональное удовлетворение, как настоящий предмет.