Елена Безызвестных - Танцующая пустоту [litres]

– Всё никак не решалась расцвести до конца, берегла себя! И всё потому, что ждала вас, Люся! Вы уж окажите нам честь, оставайтесь подольше, на несколько дней. А я – так уж и быть – распущу для вас мой заключительный, махровый цветок!

Люся догадывалась, что фиалка всем гостям так говорит.

А потом она услышала её имя: Фиолетовая Королева. Разумеется, фиалка считала себя самой главной.

Удивительно, рукотворные вещи дома у Риты тоже разговаривали. Правда, вместо слов Люсе слышалось дикое бормотание. Что-то пролепетали перья в подушке, как только Рита прилегла на диван в ожидании, когда закипит нежно-зелёный, округлый бурливый чайник.

И вот пророкотал чайник, ойкнули чашки, расставляемые Ритиной заботливой и ловкой рукой. А тут и кальян расфуфырился, блестящий, долговязый. Это был большой дровяной кальян насыщенного фиолетового цвета, приятный. Люся затянулась из холодной позолоченной трубки вслед за Ритой. Было непривычно, от дыма хотелось говорить или вправду совершить что-нибудь героическое – спасти мир, что ли? Люся усмехнулась.

Люся впервые находилась в человеческом жилище, но она и подумать не могла, что оно такое живое! Рита жила в болтливой квартире. Этот дом даже в гостях не нуждался, с ним и так нескучно!

Вещи разговаривали.

Бр-бр-бр.

Тр-тр.

Вших!

Настало время и людям поговорить.

– Я так испугалась, – сказала Рита, выпустив продолговатое облачко кальянного дыма, – когда ты сказала, из тебя солнце течёт. Ты выглядела жутко.

– Прости. Я совсем не привыкла к человеческому миру. Наверно, потому эти галлюцинации…

– Расскажи, как у тебя там. Ты правда дух? Понимаешь, обычный человек тебе не поверит. У нас духи в диковинку. Можешь доказать?

– Как доказать?

– Если я до тебя дотронусь, моя рука пройдёт насквозь?

– Нет, Рита. На ощупь такая же, как вы, люди.

Рита осторожно и даже брезгливо, будто червя, взяла холодную Люсину руку… Пожала плечами. Ничего сверхъестественного.

– Я танцую Пустоту, когда захочу. Наверное, тебе докажет…

– Поясни.

– Ну… Для тебя это будет выглядеть так, словно я растворилась в воздухе. Я стану невидимой.

– Неплохое доказательство. Покажешь?

– Конечно.

Люся начала танцевать Пустоту – забыла себя и слилась с пространством, перестала играть на мгновение, чтоб вспомнить все волшебные сны разом и отдохнуть от существования.

Рита открыла рот. Она не знала, что сказать. Люся исчезла, и Рита не смогла уловить момент, когда именно. Значит, и правда, Рите повезло. Встретилась с духом из потустороннего мира.

– Ну что ж ты так удивляешься, Рита! – сказала появившаяся Люся. – Ваш мир интереснее нашего.

– Просто никогда не видела такого. Расскажи про свой мир. Как ты растворяешься в воздухе?

– Легко. Я танцую Пустоту. В пустоте совсем нет времени. И меня там тоже нет.

– Не поняла. Можешь поподробнее?

– Меня там нет, Рита, в этом суть Пустоты! Она пустая, совсем. Поймёшь, когда сама станцуешь. Как я тебе объясню? Ты же… не из этих?

– Из каких ещё этих?

– Ну, такие люди, которые любят задавать вопросы, чтоб всё разведать, растянуть свой рассказ подлиннее и получить зарплату.

– Журналисты? Вообще-то, – Рита засмеялась, – да, Люся, с недавних пор я пишу для журнала. У меня даже корочка теперь есть. Там написано «журналист-корреспондент»! Но… Уже решила, про тебя писать не буду. Мы с тобой друзья! И потом… Надо хорошенько выпить, прежде чем писать о таком.

– Хорошо. Я не буду рассказывать про духов, ладно? Ты всё равно умрёшь и побудешь духом хоть немного. Разговоры в незнакомом мире – пустая трата времени. И вообще разговоры…

– А что не трата времени? У тебя есть предложения?

– Есть! Я хочу предаться страстям. Так говорит мой друг, Рэд. Он много чего знает. Так вот, Рэд говорит, что духи в мир людей попадают, чтоб предаваться страстям!

– Вау, Люся! И каким же страстям мы будем предаваться?

– Для начала я хотела бы попробовать то, что вы называете хищным словом… «еда»!

Идея Рите понравилась. Рита сделала капучино и крепкий чай – показалось, в них много человеческого. Шоколад также получился вкусным.

Рита кормила духа с осторожностью и заботой, как котёнка, с интересом, будто пыталась понять – чем же ещё Люсю накормить? И всё же шоколад, шоколад… Тут Люся заметила, что если принять человеческую еду внутрь, можно долго воздерживаться от танца Пустоты и сохранять материю. Люся принимала еду как запрещённое, запретное удовольствие.

Рита же была счастлива: приобщила свою подземную фею к земным радостям! Горький шоколад, молочный, пористый.

– Я больше не могу, – призналась Люся и растаяла.

– Ты где? Ты где? – искала Рита.

– Я везде, – слышалось непонятно откуда. – Рита, еда – это ужасно. Мне так плохо, Рита…

Когда Рита отчаивалась в поисках, Люся падала откуда-нибудь или выползала из-под дивана. Она говорила, в царстве людей ей очень нравится. Рита опьянела от вина и предполагала:

– Это даже хорошо, что мы, люди, все умираем. Так стремишься поскорее что-нибудь сделать. Наши философы так говорят. А вы как? Наверно, вы, духи, все бездельники. Как наши дворяне.

– Рит, ты разве не поняла? Мы потому и помогаем людям, что вы такие смертные и даёте нам смысл!

В полночь заверещал дверной звонок. Кто-то звонил и звонил. Рита вышла из комнаты и, к Люсиному удивлению, притащила Векшу в блестящей мини-юбке и на высоких каблуках. Векша размахивала бутылкой пива, как флагом. Опалило запахом терпких духов, алкоголя и жевательной резинки. Векша смеялась. Она повалилась на диван и выкинула из рюкзака на стол пакетики с сухариками. Казалось, с её появлением болтливая комната стала петь и кричать. Вечеринка явно продолжалась.

Кто угодно, только не Векша! Люся испугалась, что снова откроется рана.

«Открываются раны, из них брызжет солнце. Обжигающе нежно, обжигающе сладко, – почему-то подумала Люся. – Я напишу стихотворение про раны, истекающие светом. Вадим положит мои слова на музыку, и песня заполнит город, Москва будет петь о моих чувствах. То, что они называют рекой, и то, что они называют мостами, – названное и неназванное будет петь»…

Солнечный свет пробивался, стучал под кожей – будто цыплёнок, что пытается разбить скорлупу изнутри. Она боится её, Векшу. Дух боится обыкновенную девушку, подумать только! Люся с силой сжала руку. Она представила…

Если Векша не уйдёт… Раны откроются. Будто проснувшиеся гейзеры, они будут пробивать, рвать плоть, созданную в Настоящем танце. В конце концов Люся сможет стать одной раной и изойтись светом, вспыхнуть – и исчезнуть, раствориться в солнечных конвульсиях пульсирующей Пустоты. В одно мгновение. «Я умею умирать», – пришла мысль.