Кирстен Бойе - Дети с улицы Чаек

– Сейчас ты пойдёшь со мной домой, – заявила она, а потом увидела меня. – Я могу поговорить с твоими родителями?

Я кивнула и позвала папу.

– Выйди, Тара, – приказал папа. Нам никогда не разрешалось слушать разговоры взрослых.

Я прошла в кухню, и тут мы все бросились к двери и стали подслушивать.

Мать Винсента сказала, что она недавно уже просила папу следить, чтобы Петя не подбивал её сыновей на разные безобразия. Когда её сыновья находятся в нашем доме или в саду, она надеется, что наши родители следят за ними, и ей очень неприятно, что опять возник конфликт с господином Войзином.

Папа извинился перед ней, а мне хотелось распахнуть дверь и сказать, что всё это придумал Винсент, а вовсе не Петя. Но она наверняка бы мне не поверила. И ещё я не хотела ябедничать на Винсента.

После этого нам больше не разрешали играть в нашем саду – папа сказал, что Войзинам надо дать передышку. Петю он отругал, но не очень строго, и взял с него обещание, что впредь тот будет держаться подальше от соседского газона.

Вечером мама похвалила меня за то, что мы так хорошо помыли посуду после пикника.

– И ничего не разбили! – добавила она. – Значит, скоро можно будет опять его устроить.

Радостная и довольная, я пошла спать.

Кажется, я забыла рассказать одну вещь. Во время того пикника мимо нашего забора всё время проезжали велосипедисты. Забор у нас низкий, и мы хорошо их видели, и они нас тоже. Некоторые нам махали, а одна женщина воскликнула:

– Как уютно вы устроились!

– Если мы очень попросим, вы нас угостите? – крикнул её муж.

– Тут у нас не стоячее кафе, – ответил Петя.

– А сидячее! – добавил Винсент и показал на одеяла. Мы ведь сидели.

Вечером я спросила у мамы, откуда у нас столько велосипедистов, и мама объяснила, что сразу за нашими садами начинаются поля и лес, в нескольких километрах дальше даже есть озеро, где можно купаться. Неудивительно, что горожане едут на природу как раз мимо нас.

Подумать только, ведь мы тоже раньше жили в городе! Но теперь, к счастью, это уже не так.

– По-моему, им можно тут ездить, – на следующий день сказал Петя, когда мы играли с мячом возле дома. – Но они с такой жадностью смотрели на наш пикник: я даже боялся, что они нападут на нас и украдут фруктовый чай.

– Что тут удивляться, – пожал плечами Винсент. – Когда катаешься на велике, всегда хочется пить. К тому же было жарко.

Я посмотрела на Тинеке, а Тинеке на меня, и мы с ней ушли за мусорный контейнер, чтобы остальные нас не слышали. Потом мы даже не могли вспомнить, кому первой из нас пришла в голову эта мысль. Вероятно, это случилось одновременно – у лучших подруг так бывает.

– А давайте продавать у забора напитки! – воскликнула Тинеке.

– Охлаждённые, со льдом! – добавила я.

Мы побежали к маме и спросили у неё разрешения – ведь она должна была дать нам сумки-холодильники и фруктовый чай.

– Только не продавайте слишком дорого, – предупредила мама. – Чтобы потом никто на нас не пожаловался.

Мы пообещали, что ни за что так не сделаем.

Мама Тинеке тоже разрешила нам взять две сумки и обещала наморозить за неделю много кубиков льда, которые мы будем класть в чай. И ещё дать нам лимонный сок. Тут мы обрадовались ещё больше и стали думать, кого ещё позвать в наш бизнес. Звать мальчишек мы не хотели, потому что они наверняка начнут над нами смеяться. И к тому же они всегда и во всём хотели быть главными.

А вот Фритци и Юл мы бы охотно взяли. Поэтому мы снова вышли на улицу и позвали их. Конечно, Петя с Винсентом тоже притащились.

– Разве мы вас звали? – спросили мы у мальчишек.

Петя покрутил пальцем у виска.

– Вечно у этих девчонок какие-то секреты! – буркнул он, а Винсент прошёлся на цыпочках, виляя попой словно дама в узкой юбке и на высоких каблуках, и заверещал тонким голосом:

– Нет-нет, мы будем говорить только о женских делах! Вы злые, злые мальчики!

Тогда и Петя с Лорином тоже стали говорить тонким голосом и вилять попой. Как будто мы так когда-нибудь говорим и ходим!

Но мы на них не злились. Мы понимали, что они так делают только потому, что хотят узнать нашу тайну. Но мы молчали и ничего им не рассказали.

Фритци сразу захотела участвовать в нашем бизнесе, а Юл сначала лишь пожала плечами и сделала скучное лицо.

– Ну не знаю, – сказала она.

Но я-то понимала: просто ей досадно, что не она придумала продавать прохладительные напитки. Ведь мы с Тинеке младше её на два года, и она наверняка считает, что все хорошие идеи должна придумывать только она.

Но потом она сказала, что у них дома есть мороженица и мы можем сами делать какое угодно мороженое. И продавать у забора и его тоже.

Тогда мы побежали к её маме, и она сказала – конечно, она разрешает. Только не слишком много. Делать мороженое – дорогое удовольствие.

Всю следующую неделю мы трудились не покладая рук. Ведь надо было всё подготовить, наморозить ледяных кубиков и три сорта мороженого, собрать во всех семьях стаканы и написать рекламные объявления.

Юл сказала, что без рекламы нам не обойтись – иначе как проезжающие мимо наших домов люди узнают, что у нас можно купить прохладительные напитки?

Папа отдал нам остатки старых обоев: на обратной стороне можно было писать тушью. Но делать это нам пришлось в подвале, на сером цементном полу. Там не так страшно, если мы капнем на него тушью.

Юл и Фритци уехали с мамой в город за покупками, а мы с Тинеке стали писать объявления. Пожалуй, это было нечестно с нашей стороны, но нам ужасно не терпелось, и мы не могли ждать.

«ПРОХЛОДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ» написали мы огромными буквами на куске обоев. Каждую букву другим цветом, для красоты.

«ХОЛОДНОЕ МОРОЖЕНОЕ» написали мы на следующем листе, а вокруг нарисовали шарики мороженого. Потом я взглянула на наши объявления – получилось клёво!

Я классно умею рисовать. (Тинеке опять мне почти не помогала: она не очень хорошо умеет делать такие вещи.) Я даже испугалась, какая я талантливая. Вот уж не знала! Наша реклама была гораздо красивее тех, которые я видела в магазинах.

Потом мы услышали, как наверху позвонили в нашу дверь.

– А, привет, Юл, привет, Фритци, – поздоровалась мама. – Тара с Тинеке в подвале. Пишут рекламу для вашего бизнеса.

Когда мама сказала «для вашего бизнеса», я почувствовала себя ещё счастливее. Ведь это прозвучало так, как будто у нас настоящий бизнес. Но тут Юл спустилась в подвал и всё испортила.