Кэтрин Ранделл - Покорители крыш

Когда Жерар остановился, воцарилась тишина. Умолкла даже река.

Потом Софи и Анастасия возликовали. Они хлопали в ладоши и топали по крыше собора. Сафи улюлюкала. До этого Софи не слышала из ее уст ни единого звука.

Маттео прочистил горло.

– Если бы вы не пытались разбудить святых своим шумом, – сказал он, – вы бы услышали, что часы пробили полночь. Если мы хотим быть на вокзале к двум, нам пора идти.

– Почему к двум? – спросил Жерар. – Это самое время для вокзальщиков. Лучше пойти позже.

– В два Софи услышала музыку, – пояснил Маттео. – Я понимаю, надеяться особенно не на что, но это лучше, чем ничего.

– Это возможность, – тихонько сказала Софи, чтобы никто больше ее не услышал. – А возможности нельзя обходить вниманием.

Они добрались до вокзала около двух часов ночи. Чем дальше они отходили от Нотр-Дама, тем ниже становились крыши. Все не на шутку волновались.

Дважды им пришлось переходить дорогу между зданиями. Маттео, Жерар и Сафи перепрыгнули с кедра на фонарный столб, а затем без труда зацепились за водосточную трубу на доме напротив. Анастасия и Софи спустились вниз по водосточной трубе, перебежали дорогу и поднялись по трубе на крышу следующего здания. На трубе через равные интервалы находились упоры для рук, но ничто так не давало понять, как темно в темноте, как подъем по трубе среди ночи.

На крыше школы вся пятерка сделала передышку. Ребята сели квадратом, настороженно смотря по сторонам. Софи села чуть в стороне от них, затаила дыхание и принялась молиться. «Прошу, пожалуйста, позволь мне ее найти», – шептала она себе. Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди, но слова в ночи казались слишком пустыми и ничтожными. Софи сжала кулаки и села на них.

Прошел час. Софи начинала терять терпение. Все молчали. И не шевелились.

Наконец Софи прошептала:

– Можно задать вам вопрос?

Маттео недовольно заворчал.

Жерар сказал:

– Конечно. Какой?

– Что происходит, когда ребята с крыш вырастают?

– Ох! – удивился Маттео. – Я-то думал, ты спросишь о туалетах.

– В основном они спускаются на землю, – ответил Жерар, – но ведут дикую жизнь. Взрослым дикую жизнь вести проще, чем детям.

Анастасия фыркнула – высокомерно, как Клеопатра.

– Особенно, – сказала она, – если тебе повезло родиться мальчиком.

– А другие были? – спросила Софи. – Раньше?

– Нет, – ответила Анастасия, а Маттео как раз сказал: «Да».

– Да, – повторил он. – Я так думаю. Вот это я нашел на своей крыше, когда туда перебрался. – Он вытащил из кармана маленький ножичек, тяжелый, богато украшенный. – Видишь рукоятку?

Казалось, ножичку лет сто. На рукоятке были видны бороздки для пальцев. Оставившая их рука была даже меньше ладошки Софи.

– Чей он? – спросила она.

– Какого-то паренька, – пожал плечами Маттео. – И умного при этом. Я нашел его завернутым в веревку. Ножи лучше всего хранить в веревках. Это не каждый знает.

– Ты не пытался его разыскать? – Софи решила, что она бы на его месте точно попыталась разыскать хозяина ножика. – Почему он за ним не вернулся?

– Non . На нем был сантиметровый слой ржавчины. Должно быть, он лежал там многие годы.

– Как думаешь, что случилось с его владельцем?

Маттео пожал плечами.

– Может, его поймали. Может, он отправился на юг. На юге солнце жарче, а народу меньше.

– Как думаете, сколько детей живет на крышах? – спросила Софи.

– Уж точно больше десяти, – ответил Жерар. – Но меньше сотни при этом.

Девочки закивали. Сафи показала десять пальцев, затем сжала кулаки и раскрыла их снова.

– Думаю, она права, – согласилась Анастасия. – Двадцать или тридцать. Порой я вижу тени. Кажется, кто-то живет на Лувре.

Они снова замолчали. Прошло два часа. Софи сидела, навострив уши.

Вокзальщики не появлялись. Музыки тоже не было. К пяти часам утра Софи замерзла и устала. Она готова была разрыдаться.

– Пора идти, – сказал Маттео, встал на колени и отряхнул попу. – Солнце встает.

Он поднялся на ноги.

– Подожди! – Жерар опустил его обратно. – Секунду! Слушай!

– Виолончель? – Софи вся обратилась в слух и сжала кулаки. – Вокзальщики? Или музыка? Ты ее слышишь?

– Ни то, ни другое. Но слушай.

На крыше было очень тихо. Далеко, вниз по дороге, раздался какой-то звук – то ли цокот копыт, то ли кашель, то ли просто случайный треск. Затем в небе появилось серое облако, метавшееся из стороны в сторону.

– Птицы, – выдохнула Анастасия.

– Скворцы, – сказала Софи.

Их было видимо-невидимо. Пятьсот, а может, и тысяча. Хлопая крыльями, они бесстрашно пролетали прямо над головами ребятишек, словно это были просто печные трубы.

– Это как балет! – воскликнула Софи.

– Может быть, – ответил Маттео. – Балет я не знаю. Но на скворцов они похожи.

– Как называют группу скворцов? – прошептала Софи.

– Может, стаей? – предположила Анастасия. – Что ты имеешь в виду?

– Разве нет для них специального названия? Группу лошадей называют табуном. Группу овец – отарой.

– О… Je comprends [31] Я понял (фр.). . Но я не знаю.

– Балет скворцов, – сказала Софи.

Они говорили не шевелясь. Не двигались даже их губы. Птицы кружили и ныряли. Каждый раз, когда они пролетали совсем близко, Софи ахала. Остальные молчали, но Софи ничего не могла с собой поделать. Это было настоящее чудо. Это был знак. Ее сердце билось часто-часто.

– Армия скворцов, – сказал Маттео.

– Торнадо скворцов, – сказал Жерар.

– Лавина скворцов, – сказала Софи.

– Фонтан скворцов, – сказала Анастасия. – Луч скворцов.

Мальчишки прыснули, но Софи воскликнула:

– Да! Мне нравится. Или оркестр скворцов.

– Крыша скворцов, – сказал Маттео.

Они медленно пошли по домам. Гудение адреналина стихло, и Софи почувствовала себя измотанной. Они шли незнакомым путем, все вместе, Маттео первым, а Сафи последней. Никто не хотел говорить.

Оставив девочек и Жерара у собора, Маттео и Софи вдвоем отправились на север.

Когда они остались одни, Софи спросила:

– Маттео? Просто из интереса… Что там насчет туалетов?

– Водосточные трубы, – буркнул он. Вдаваться в подробности не было нужды.

Софи рассмеялась и отвела глаза. Дома вокруг казались знакомыми. Но…

– Это ведь не моя улица? – Софи помедлила. – Маттео? Где мы?

Казалось, он вот-вот уснет.

– У реки. – Он встряхнулся. – Идем коротким путем. До тебя отсюда недалеко. Минут десять осталось.

– Но что это за здание?