Давиде Морозинотто - Знаменитый Каталог «Уокер&Даун»

Я задрожал.

— Тит, — негромко позвал я. — Дай-ка мне часы.

Малыш помотал головой.

— Тит, — повторила Жужу, — это важно.

Он вздохнул и протянул мне серебряную луковицу. Я так волновался, что чуть не выронил часы на пол. Повертев их в руках, я тут же нашёл среди царапин ту самую в форме креста, глубокую, словно её специально выдавили остриём гвоздя. На кромке малюсенькими, почти невидимыми цифрами был выгравирован год изготовления. 1881.

— Ого, да они старые, — присвистнул я. — Им больше двадцати лет…

— Хм-хм, — кашлянул Эд. — Если вам интересно, тут есть ещё кое-что… «Возврат часов компании является задачей первостепенной важности. Необходимо посетить всех клиентов, получивших заказы в указанные сроки в указанных штатах, и вернуть часы, предложив клиенту денежную компенсацию за ошибочно доставленный заказ. Размер компенсации остаётся на усмотрение агента, но не более четырёх тысяч долларов».

— Вот чёрт! — вскочил я, чуть не опрокинув наш импровизированный стол. — Четыре тысячи долларов! Вы представляете? Четыре тысячи долларов? Да эти часы стоят почище золота! Как вам такое? И теперь всё это наше!

Жужу тоже вскочила на ноги.

— Джек хотел обдурить нас на славу, ишь ты, пятьдесят долларов! А теперь…

Эд сделал вид, что ничего не слышал, и продолжал читать:

— «Как только вышеназванный предмет будет найден, необходимо немедленно оповестить телеграммой центральный офис в Чикаго, после чего агенту, нашедшему вышеуказанный предмет, надлежит сесть на первый же поезд и лично доставить находку в главный офис „Уокер&Даун“, невзирая на возможные расходы. Запрещается пользоваться почтой, курьерами и так далее, а также выпускать предмет из видимости даже на короткое время. Передать найденный предмет следует строго в руки представителю фирмы в главном офисе».

Эдди глубоко вздохнул и добавил:

— Тут ещё прилагается список агентов, приписанных к различным районам, но нас это уже не касается… Вот ещё в конце: «Уполномоченный в штате Луизиана — мистер Ричард Нортон Болтон. Желаем удачи».

Последние слова зазвенели у меня внутри, точно удар колокола. Мы переглянулись.

— Что будем делать?

Как по мне, так тут и думать нечего. Нам всем надо срочно отправляться в Чикаго.

Но как только я произнёс эти слова, Эдди подскочил, всё же перевернув наш стол. Свеча упала, и нас ошпарило брызгами горячего воска.

— Да ты совсем свихнулся! — воскликнул он.

— Эй, поосторожней, а то как врежу!

Но Эдди, похоже, даже не слышал угрозы — настолько он был взволнован.

— У нас тут почти по десять долларов на нос, это же куча денег! Стоит лишь вернуться домой, и нас встретят с распростёртыми объятьями, как ты и хотел.

Я ушам не мог поверить — Эдди думает от меня отвернуться?

— Да плевать мне на эти вшивые десять долларов! — крикнул я. — Мы можем стать настоящими богачами! Мы всегда об этом мечтали, а сейчас что, струсим? Да это наш шанс!

— Мы с Титом за, — тихо проговорила Жюли. — Как по мне, можно ехать хоть сейчас.

Тит взял сестру за руку, и та улыбнулась ему самой чудесной улыбкой, какую я только видел, словно говоря брату, что она обо всём позаботится.

— Но Чикаго ужасно далеко, — тянул волынку Эд. — Что скажут наши родители? Их надо предупредить…

— Никто из нас не может вернуться домой, — заявил я. — Вы только представьте, какой там переполох! Нас уже повсюду ищут, и как найдут, запрут под замок как минимум на год. А коли кто прознает про часы, так сразу махнёт в Чикаго вместо нас, и крышка всем нашим планам!

Я так и видел Чака, который едет в поезде с нашими часами, заходит в главный офис «Уокер&Даун» и даже, быть может, красуется на первых полосах газет… С него станется. Нет уж, от славы и богатства так просто не отказываются!

— Но они будут переживать за нас! — всё хныкал Эд.

— Не будут. Как только сможем, мы пошлём телеграмму, — заверил я. — Напишем, что у нас всё хорошо и что мы уехали по важному делу. А уж как разбогатеем, то все будут только рады. Вы только подумайте, за часы нам дадут четыре тысячи долларов! Как вернёмся, сможем купить себе каждый по плантации! И…

— Если кто-то вообще собирается возвращаться, — буркнула Жюли.

— Не хочешь — не надо! Будешь путешествовать, как настоящая дама… Слушайте, нельзя терять ни минуты, надо немедленно ехать. Соберём вещи, и вперёд. Этой же ночью. За два дня мы доберёмся до Нового Орлеана, а там…

— А там? — поддел меня Эд.

Я не очень хорошо представлял себе, где находится Чикаго. Знал просто, что очень далеко.

— А там купим карту! — воскликнул я. — Подумаешь, проблемы! В письме Джека говорилось о поезде, а деньги у нас есть. А пока двинем в Новый Орлеан.

— Пешком? — снова съязвил Эд.

— На каноэ, — терпеливо объяснил я. — Доберёмся до города и сядем на первый поезд в Чикаго или что там поблизости. Может, придётся пересесть раз или два… Короче, там видно будет. Но я уверен, у нас всё получится!

— Вообще-то от Нового Орлеана до Чикаго будет примерно миль тыща. Я видел в атласе отца. На деле нам придётся пересечь все Соединённые Штаты, а ты так говоришь, будто это раз плюнуть…

— Нет, конечно. Это не раз плюнуть, это будет самое великое приключение, и, когда мы вернёмся домой, никому и в голову не придёт заставлять нас ходить в воскресную школу или дразнить Жюли с Титом…

Я испуганно умолк. Наверное, этого было лучше не говорить. Но Жужу лишь улыбнулась:

— Всё изменится. Навсегда.

Я вытянул руку, Жужу положила на неё свою, и Тит тоже. Тогда Эд посмотрел на нас в последний раз и повторил, что мы все с ума посходили, но что один он домой не пойдёт, ведь ему тогда достанется за всех, и тоже шлёпнул поверх наших рук ладонью.

Осталось решить самое главное — кто будет командиром экспедиции. Я, конечно, не собирался предлагать себя — это ведь и так ясно: Эд не может быть главным, слишком он хрупкий, да ещё и в очках, Жужу тоже не может — она ведь женщина. А Тит так вообще слишком мал, да ещё и чернокожий в придачу. Но ведь настоящий вожак сам себя никогда не предлагает — его должен избирать и провозглашать народ.

Я немного подождал, пока меня изберут и провозгласят, и уже стал думать, что бы такого сказать, прежде чем согласиться, — нет-нет, что вы, я этого не достоин, вы так добры и всё такое… Но тут Эдди сказал, что главным должен быть он, так как он шаман и умеет говорить с аллигаторами, а Жужу — что командиром будет она, потому что главарь должен быть самым шустрым, и даже Тит вдруг начал потрясывать часами и вроде как собирался выдвинуть свою кандидатуру.

Я вздохнул — с таким народом нужно иметь терпение, — потом двинул кулаком в живот Эдди так, что тот чуть не заплакал, и завязалась потасовка, но зато всем стало совершенно ясно, что командиром должен был быть я, и никаких разговоров.