Рута Шейл - Ключ от послезавтра

Янка собралась было предложить свой вариант, но Денис жестом не дал ей заговорить. Снова этот полуоборот и взгляд в одну точку. Можно подумать, в гулкой пустоте бетонной коробки Каверина одолевали слуховые галлюцинации.

– Суть в том, – заговорил он после того, как вдоволь наслушался тишину, – что Дольскому фальшивая смерть школьного учителя тоже оказалась выгодной. Гибель прораба на рабочем месте – не то же самое, что постороннего чела, неизвестно как забредшего на стройку. В общем, нашаманили они со следователем на пару, а дядя Витя… Тьфу, ну ты поняла. Нашел виновника своих проблем – товарища Залесского, – прижал к стене, и тот признался, что искал сокровища. Про тайник узнал из письма – того самого, первого, которое его подруга Регина прихватила из музея.

– «Тайник в бальном зале, где сокровища, душа моя…» – Янка тоже с самого начала зацепилась взглядом за эти строчки в послании Николая Монахова. Достаточно явное указание, если не знать содержимого этого самого тайника. – Хотя, скорее всего, Николай имел в виду «сокровища души моей». Любовную переписку. Залесский понял текст слишком буквально.

– Да ты уже почти биограф этого Монахова, как я погляжу, – без тени восхищения заметил Денис, чем изрядно задел ее самолюбие. – Залесский оприходовал прораба, а дальше повел себя как любой в сущности нормальный человек. Он испугался. И стал заметать следы. Пожар показался ему достаточно надежным способом. А чтобы его не заподозрили – сечешь логику? – решил исчезнуть официально. Потому что раньше он и так уже исчез – на работу не ходил, дома не появлялся. Фанатично искал сокровища из письма, которые в его голове смешались с семейной легендой о кольце графа Дорфа. Залесский облил тело прораба растворителем и поджег. Комната – наш каминный зал – была битком набита строительными материалами, которые не горели, а только плавились. Дымища, едкая вонь. Скорее всего – это уже я от себя додумал – Залесский решил вернуться за содержимым тайника позже, когда все успокоится. А тут дядя Витя, то есть, Дольский: где драгоценности? Что значит, нет? Ищи, иначе сам знаешь что. Дочь хоть и в детском доме, но жива и невредима. Пока.

– И тогда Залесский попросил, чтобы Регина спрятала Владу у себя.

Ну вот, опять. Опять этот его провал. Завис и даже непонятно, вернется ли. Секунда – и вновь глядит осмысленно. Странный он какой-то.

– Поезд.

А ведь правда – темноту за окном где-то далеко-далеко взрезал тоскливый паровозный гудок. Скорее всего, электричка. Так вот что выслушивал Денис! Поезд, подумаешь…

– Валить надо.

– Давай просто отдадим им кольцо? – Янка устала упрямиться и бухнулась на единственное в их «камере» сидячее место. – Объясним про школу… я уже пыталась, но ничего не вышло. Может, тебя послушают.

– Кольцо в бардачке.

Каком еще?.. Ах, да. Бардачок – это плохо. Совсем плохо, настоящая катастрофа. Потому что ключи от машины Дениса надежно хранятся сейчас у старшего следователя. Того самого, который обещал защитить Янку во что бы то ни стало. Да и сама машина осталась на парковке в лагере, а значит, недоступна.

– Вот поэтому – только валить, – повторил Денис упрямо. – Слушай план.

Дежа вю.

– …И когда мы выйдем, кидаешься на землю, плачешь, орешь, что подвернула ногу, живот скрутило, приступ клаустрофобии – главное, убедительно. Они должны оставить тебя снаружи. Поняла? Заставят лезть в погреб – спалимся на раз. Лучше даже не начинать.

Задачка явно превышала Янкины актерские способности. Да и вообще вся задумка казалась ненадежной. «Если поверят», «если вдвоем», «если оставят снаружи» – слишком много швов, по которым мог затрещать их наспех придуманный план побега.

Но другого все равно не было. Как и доблестного дяди-полицейского с дюжиной бравых молодцев в бронежилетах, штурмующих недостроенный дом на окраине коттеджного поселка. Во всяком случае, Янка представляла свое чудесное спасение именно так.

Вместо этого пришлось призвать на помощь всю мощь голосовых связок. Долбить ногами в дверь и орать:

– Эй, кто-нибу-удь! Ау! Я передумала! Выпустите меня отсюда!

Минут через пять, видно, устав слушать вой неугомонной пленницы, на пороге возник очередной дуболом-косая сажень в плечах.

– Буду говорить только с Дольским, – категорично заявила Янка.

– Хозяин едет в город.

– Так пусть вернется!

Она настолько вжилась в роль, что даже ногой притопнула от нетерпения. И страх отступил. Совсем немного, в самый раз для блефа, который сочинил для нее Денис.

Охранник сдвинул брови, но телефон достал. Обменялся междометиями с абонентом на другом конце провода и остался стоять напротив подбоченившейся в дверном проеме Янки. Стало быть, Дольский еще поблизости.

Не прошло и десяти минут, как он появился.

– Что тут у вас за кипиш? А-а, птица… – растягивает слова, как жвачку жует. Глаза за стеклами очков напоминают жиринки в остывшем бульоне. Неживые какие-то.

– Я вспомнила про карту.

Бизнесмен метнул быстрый взгляд на Каверина, но тот снова торчал на своем табурете, демонстративно отвернувшись лицом к стене.

– Говори. – Невидимая жвачка перекатилась из-за одной щеки за другую.

– Карта… М-м… Карта находится в одном доме. Когда ваша… э-э… Милана нашла тайник, мы решили ее перепрятать, – сказала Янка и тут же себя одернула. Не мямлить! Она диктует свои условия. Пусть даже понарошку.

– Что за дом?

– Деревня староверов за карьером. Только одна я не найду! – Последний пункт был предусмотрен на тот случай, если Дольский решит оставить Дениса «про запас».

Впрочем, судя по крайне кислому выражению лица, тот с радостью не имел бы дела с ними обоими.

– Пинкертоны недоделанные… – посетовал он охраннику. – Знаешь, где это?

– Карьер недалеко, на объездной. Километров десять.

– Этих двоих – в машину, за собой все убрать. И Сухому передай. Утром нас здесь быть не должно.

Последняя фраза заставила Янку сжаться, будто в ожидании удара.

Утром. А где же в это время будут они – Денис и Янка?

Идея с деревней стала казаться совсем уж провальной. Насколько она поняла со слов Дениса – местечко на редкость глухое. И найдено было случайно – летом, после купания в карьере, когда все привезенное оказалось съедено и выпито, городских «граждан-отдыхающих» потянуло на приключения. В лес, к природе. По грибы. Грибов не нашли, что для июля не редкость, зато чуть дальше, в низине, ютилось несколько покинутых хозяевами изб.

Как пройти мимо такого богатства?

Про старообрядцев – это тогда Кира ляпнула. Электричества, говорит, нет, вода из колодцев, значит, они самые. Молились, веровали по-своему и жили себе, пока не умерли. Ну, или что там у них произошло. Можно подумать, однажды все разом собрались и эвакуировались. Кое-где даже мебель побросали – кровать с панцирной сеткой, буфет без дверцы, напольные часы… Судя по россыпям мусора, место не то чтобы секретное. Просто все, что поприличнее, уже растащили. Остался совсем уж хлам. И сами избы – черные провалившиеся крыши, дыры в полу. Труха: ткнешь пальцем – щепки во все стороны.