Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Здесь Славка пустился в длинные рассуждения о воле, характере, импульсах и даже добрался до «категорического императива» Канта, о котором прочитал в какой-то философской книге. Книгу он не понял, но слова «категорический императив» ему очень понравились.

Наконец Славка выбрался из чащи философских рассуждений и закончил Генкино обсуждение словами:

– Перед Генкой стоит серьезная задача: переделать самого себя. Он, безусловно, честный комсомолец, предан делу революции, но его недостатки мешают ему приносить обществу ту пользу, которую он мог бы приносить.

Про Кита сказали, что его обжорство – это уже не физический, а моральный недостаток.

– Чего можно ожидать от человека, который думает только о еде? – сказал Игорь про Кита. – Он весь во власти своего желудка. Со временем из него вырастет мещанин-чревоугодник, он будет заботиться только о своем материальном благополучии. Вспомним комсомольцев гражданской войны! – с пафосом воскликнул Игорь. – Подумаем о комсомольцах капиталистических стран, особенно фашистской Италии. Разве они думают о еде? Представим, что среди них есть вот такой Кит. И вот он попадает, скажем, в сигуранцу или дефензиву. Его там допрашивают и пытают голодом. Разве Кит выдержит пытку голодом? Скажи, Кит, выдержишь?

Кит поник головой.

Славка заметил Игорю, что вопросов задавать нельзя. Критиковать – критикуй, а если задавать вопросы, то получится перебранка и ненужная полемика.

– Нет, Кит не выдержит пытки голодом, – с горечью произнес Игорь. – А такой человек не может быть комсомольцем.

Перешли к обсуждению Игоря и Севы.

Их побег возмутил всех ребят. Разве они дети? Разве не понимают, что ни в какую Италию они бы не попали, никаких бы фашистов не побили? Вся их затея не только смешна. Она вызвана желанием порисоваться, показать себя героями, а разве это большевистское качество?

– Это попахивает этаким мелкобуржуазным индивидуализмом, – сказал Миша. – Что хочу, то и делаю, а на остальных мне наплевать! Что мне до товарищей, до родных! Пусть волнуются, пусть беспокоятся, а я вот исполню свою прихоть! Значит прихоть дороже окружающих. Значит, личные интересы поставлены выше общественных. Это называется эгоизмом. Аэгоизм – самая отвратительная отрыжка буржуазной идеологии.

На следующий день обсуждение начали с утра.

О Славке Генка сказал так:

– Славка, конечно, хороший комсомолец. Честный, справедливый и добросовестный– Но, – Генка поморщился, – нерешительный он какой-то. Не способен к быстрому действию. Во всем сомневается… «А почему?», «А зачем?..» Так не годится! – Генка взмахнул кулаком. – Во всем нужны решительность, смелость, быстрота! Где уСлавки волевые качества? Главный недостаток Славки – это замедленная реакция. – Генка обвел всех победоносным взглядом: когда надо, и он умеетщегольнуть ученым словом. – Вот. Надо тренировать свою волю. А с чего начать? Начать надо с физкультуры. Славка не занимается спортом, не развивается физически, даже увиливает от утренней зарядки. А что сказано? Сказано: «В здоровом теле – здоровый дух». Вот как сказано. И это надо помнить.

Но остальные хвалили Славку. Его любили в отряде. Хвалил его и Миша, но заметил, что. Славка немного мягкотелый. Правда, он вырос в интеллигентной семье, отец его «спец». Но надо перевоспитываться и приобретать пролетарские, рабочие качества.

– А я не понимаю, – сказала Зина Круглова, – какие это особые рабочие, пролетарские качества? Человек остается человеком, будь он рабочий, служащий или интеллигент. Социальное происхождение здесь ни при чем.

– Нет, при чем! – воскликнул Генка. – Интеллигенция – это промежуточная прослойка, и она колеблется.

Славка обиделся:

– Выходит, я промежуточная прослойка?

…Сидели до самого вечера. Всех разобрали по справедливости, даже самого борца за справедливость – Бяшку Баранова, уж очень он кичится своей борьбой за правду. Эта борьба превращается у него в самоцель. Его уже не столько возмущает неправда сама по себе, сколько привлекает поза борца за справедливость.

Миша, как и все, участвовал в-обсуждении. Но его все время занимал вопрос: будут обсуждать его или не будут?

Вожатого отряда, например Колю Севостьянова, никогда не обсуждали. Теперь вожатый Миша. Значит, и его не должны обсуждать. С другой стороны, он такой же комсомолец, как и другие ребята. Но сам факт его обсуждения покажет, что он хоть и вожатый, но еще не настоящий, не такой, как, допустим, Коля Севостьянов. Однако запретить обсуждать себя Миша не мог. Ребята расценят это как зазнайство. Ладно, пусть решают сами

Обсуждения кончились. Славка сказал:

– Список исчерпан. Остался один Миша. Он вожатый, и вожатого мы, как правило, не обсуждаем. Но Миша наш товарищ, одноклассник и член нашей комсомольской ячейки. Как мы поступим? Миша, твое мнение?

– Пусть ребята сами решают, – ответил Миша не без тайной надежды, что все устали и будут рады на этом закончить.

Но большинство высказалось за обсуждение. Против был только Кит: ему хотелось ужинать. Сказать об этом прямо, после того как его только что раскритиковали за обжорство, он не мог, а потому он предложил не обсуждать Мишу. Но остальные с ним не согласились. Киту осталось только бросить грустный взгляд на котелки.

Первой взяла слово Зина Круглова.

– Я не собиралась выступать о Мише, – сказала она, – но меня поразила его нескромность.

Миша с удивлением воззрился на Зину.

– Да, да, – продолжала Зина, – у Миши спросили, надо ли его обсуждать. Я думала, он скажет: «Конечно, надо. Чем я отличаюсь от остальных?» Но вместо этого он сказал: «Пусть ребята решают». Таким ответом Миша поставил себя в исключительное положение, он выделил свою персону из коллектива. Это нескромно.

Миша усмехнулся, но в душе признал справедливость этого обвинения. Надо было прямо сказать, чтобы обсуждали, и все. А он хотел увильнуть от обсуждения.

Потом слово взял Бяшка.

– Мы давно знаем Мишу, – сказал он, – знаем и его достоинства и недостатки. Но вот мы увидели Мишу в новой роли – вожатым. В общем он справляется со своими обязанностями. Но у него есть один крупный недостаток: он любит секретничать с Генкой и Славкой. Это секретничанье отдаляет Мишу от коллектива.

Кит проворчал:

– Как актив, так обязательно секретничают! И потом, Миша делает поблажки некоторым лицам.

– Кому, например?

– Генке, вот кому.

– А…

Миша встал и сказал:

– Вот что, ребята. Насчет Генки, я думаю, Кит не прав. Я никому не делаю исключения, а Генке тем более. Насчет же секретов – в этом есть доля истины. Но вспомните историю с кортиком. Если бы я не держал ее в секрете, то мы бы ничего не нашли.