Леонид Ипатов - Он рядом

Неизвестное до сей поры чувство вседозволенности и безнаказанности, волной захлестнуло Олега. С холодным огоньком в глазах и со злорадной ухмылкой он оценил всю беззащитность окружающей обстановки, медленно подошел к машине и с наслаждением стал втыкать лезвия ножа в шины. Сталь входила в резину как в масло, оставляя в ней ровные дыры. — Я все могу, даже взять в руки воробья и он ни куда от меня не денется, — отметил он, расправляясь с последним колесом. Колесо дрогнуло, стало медленно вращаться. Наступила пора удирать, и Олег прыгнув на своего железного коня, устремился по тропинке к пристани, с трудом вращая педали. Постепенно приходило все в движение и велосипед перестал слушаться, все больше и больше набирая скорость. Олег пытался затормозить, но сила инерции несла вперед. Удержать дорогу было невозможно, съехав с тропы, он врезался в бревно и перелетев через руль рухнул в муравейник.

В этот злополучный день в районную больницу стали поступать необычные пациенты. Врачи недоумевая пожимали плечами заполняя карточки потерпевших. Трое изувеченных подростков, один из которых сразу же очутился на операционном столе, вызывали настороженность у психиатра. Они как один твердили, что какой-то огненный демон, налетел на них как ураган и обрушил на них всю мощь своего гнева. Только старший из них Виталий Сергеевич Гончаров не мог ни чего сказать, он в это время висел в воздухе возле самого потолка и наблюдал за врачами колдовавшими внизу над его телом. Неожиданно он осознал, что его сознание принадлежит его астральному двойнику.

— Перелом тазовых костей и позвоночника, ощущение такое, что его сбил танк, — задумчиво констатировал хирург, закрепляя кости металлическими штырями. Операция была очень сложной, и в счастливый ее конец ни кто до конца не верил.

— Я слышала, — пыталась продолжить разговор ассистент, миловидного вида девушка, — Говорят про огненного демона…

— Все это бредни больного воображения. Я попрошу вас не отвлекаться. Зажим.

Гончику стало не по себе и он попытался обратить на себя внимание, махая руками и кричал врачам, что он тут под потолком. Он смотрел на себя и на врачей колдовавших над ним и его охватил ужас. Но он для всех был не более чем неосязаемым призраком. Неожиданно его засосало обратно в тело и он погрузился во мрак.

— Все, будет жить, — хирург снял резиновые перчатки и маску. Ассистентка, с глазами полными восхищения и любви, вытерла тампоном со лба кумира пот.

Врача ждали еще два загадочных случая. Чижов Сергей Викторович которому придется почти заново восстанавливать лицо, и Алексей Генадьевич Пачинский с ожогом третьей степени правой щеки. Чижову, частицы грязи буквально взрыхлили мягкие ткани глубоко проникнув во внутрь, а Пачинскому прилетело расплавленным металлом, так считали врачи.

Родители Чижова смотрели на сына и старались разглядеть в слое бинтов родные черты.

— И как это его угораздило? Говорил, не таскайся со всякой рванью, не чего хорошего из этого не выйдет, и вот результат, — рассуждал отец. Он был влиятельным человеком в городе, и из-за навалившихся дел не уделял должного внимания сыну. Бесконечные банкеты и рыбалки, заседания и бумажная волокита связали руки крепкой бечевкой. Он мечтал вырастить из сына настоящего человека, а не быдло, (Быдлом он считал весь рабочий класс и интеллигенцию.) человека Элиты. — Где-то не досмотрел, проглядел, — он понимал это, сейчас более отчетливо, стоя у больничной койки.

— Горе то горе, — причитала мать.

— Все будет хорошо, — супруг обнял ее за плечи, — Все утрясется, сын поправиться, он парень крепкий, моей породы.

— Бедный мальчик, — всхлипнула женщина.

— Я позвоню одному моему знакомому в Москву, волшебник, а не хирург. Челинтано из гориллы сделать сможет, а лицо подправить, тьфу, плевое дело. Потом возьму отпуск, съездим на солнце, и все забудется.

В это время, в другой палате, Пачинский как затравленный хорек смотрел по сторонам через щель в бинтах. Ему казалось, что огненный демон найдет его, и он вздрагивал от любого шума. Пачинский всегда был труслив и только при сильных покровителях, таких как Гончик, вел себя нагло и вызывающе. В детском саду, а потом и в школе воровал, за что его не любили и за эту не любовь, он сейчас отыгрывался. Рядом с ним пустовала кровать, на которую утром положат Иван Ивановича. Будут рассказывать небылицу о том, как он якобы сбил мальчика на велосипеде, но тот, почему-то бесследно исчез. Мальчик растворился в момент аварии, а все четыре колеса загадочным образом взорвались. Машина перевернулась, и Иван Иванович разбился.

Андрей целую неделю пропадал на даче, и вот сейчас он наконец-то едет в город.

— Давай скорей, что ты там возишься, — поторапливала его мама, — И оставь здесь эту дрянь, — дрянью она называла деревянный арбалет.

— Это не дрянь и я его возьму в город, — Андрей прижимал оружие к груди явно не желая расставаться с ним. Арбалет был сделан на славу, и имел приличную дальность стрельбы. Короткая стрела, больше похожая на самолетик, перелетала даже самые высокие деревья.

— Глаз кому-нибудь выбьешь, греха не оберешься.

— Не выбью, — Андрей уже сидел на заднем сиденье, — Ну что, вперед.

— Поехали, — отец включил передачу, и машина понеслась на встречу с городом.

Олег и Денис сидели на лавке во дворе, когда к подъезду подкатил автомобиль, и из него вышла семья Андрея.

— Здравствуйте, — поздоровались со взрослыми мальчики. — Андрюха иди сюда.

— Мам, я погуляю, — умоляющие глаза сына соскучившегося по двору могли растрогать даже самого бесчувственного.

— Только не долго. И осторожней там со своим ружьем.

— Привет пацаны. Смотрите, что у меня, — Андрею не терпелось продемонстрировать бойцовские качества арбалета, но друзья к его разочарованию не обратили на него не какого внимания.

— Здесь такое твориться, обалдеешь.

— Ну.

— Ты слышал про новый указ?

— Нет.

— Да ты что, все знают.

— Ну и черт с ним, мне все равно. Мне от указов ни холодно ни жарко. Ну, что еще за закон?

— Все Андреи должны слушаться Денисов, а иначе штраф с занесением в грудную клетку.

— Да иди ты. Я то думал, а оно то оказалось. Твои шуточки уже в глотке.

— Да нет, на самом деле творятся чудеса. Помнишь, мы гадали? Нам сказали, что мы получим власть над временем?

— Такое захочешь, не забудешь.

Олег и Денис, перебивая друг друга, стали посвящать Андрея во все, что случилось.

— Так вот мы такое умеем. Первый раз это случилось само по себе, а сейчас раз в день мы можем по желанию останавливать время. Стоит нам только сильно захотеть и все замирает. Можно делать все что захочешь, и ни кто не заметит. Для всех это миг, а для нас минут десять.