Ирина Каспарова - В стране говорящих растений

Но тут надо сказать отдельное слово о дверях этих каменных помещений. Они были сделаны также из камня и действовали по типу вертушки: надавливаешь на одну сторону двери — другая сторона поворачивается к тебе.

Так вот, не успели они опомниться, как их втолкнули в душное помещение с тазами и бочонками, наполненными до краев водой, от которой шел приятный парок. У кота все волосинки его рыжей шерстки встали дыбом — он очень не любил мыться, потому что хорошо помнил день, когда, еще котенком, весь вывозился в грязной луже, и хозяева издевательски долго отмывали его в тазике с этим противным мылом. Он с воплем кинулся назад, но путь к отступлению был отрезан: за ними уже наглухо закрыли дверь. В бане их встретил краснолицый гномик Чистюля. Он так и представился:

— Очень приятно, Чистюля. Какие же вы грязные! Вы, — и он указал на Мишку, — молодой человек, скидывайте свои тряпки и кладите вот в этот мешок. С этими словами он подал Мишке мешок из грубого материала, в котором мог бы уместиться целый гномик.

— Выбирайте себе тазик, а я сейчас раздам каждому по куску мыла и мочалки.

Мишка с удовольствием скинул свои лохмотья, наспех запихнул их в мешок и подошел к большому корыту, размером с детскую ванночку.

Ваня очень обрадовался, когда узнал, что мыть его не будут, и он будет предоставлен сам себе. Он безбоязненно подошел к большому тазику, предполагая погреться около него до окончания мытья остальных. Панданус выбрал место рядом с Мишкой, потому что после всех приключений доверял только мальчику.

Эдлер в нерешительности остановился посередине: он никак не мог подобрать подходящую под его размер емкость. Появившийся с мылом и мочалками Чистюля сразу разрешил эту проблему. Он раздал всем банные принадлежности и подвел собаку к большущему корыту.

Мальчик чувствовал себя по-королевски: дома он каждый день принимал теплую ванну и только сейчас понял, как ему всего этого не хватало.

Панданус тоже был на верху блаженства. Он набирал в маленький ковшик прохладную водицу и осторожно выливал на себя. И каждый раз он тряс листьями, восклицая:

— Бр-р-ах, хор-рошо!

Ванька потер водичкой глазки и умиротворенно наблюдал за своими друзьями. Вдруг непонятно откуда появился Чистюля и с криком: — Ах ты, грязнуля! От меня никто не смеет уходить немытым! Не позволю меня позорить! — плюхнул Ваньку в тазик, и пока тот приходил в себя, он успел намылить коту спину и хвост.

Истошные крики не могли остановить Чистюлю. Он не успокоился, пока шерсть кота не стала скрипеть от чистоты во всех местах.

— Ну, теперь хоть на праздник! — обрадовался Чистюля, любуясь своей работой.

Ванька, охрипший и уставший, но очень чистый, сидел на скамейке, закутанный в полотенце.

Мишка никак не мог насладиться всем этим счастьем и готов был натирать себя мочалкой до бесконечности, лишь бы подольше оставаться в этом райском уголке.

— Так, я вижу, что вы, молодой человек, скоро протрете себя до дыр! — пошутил Чистюля. Марш всем вытираться.

Надо сказать, что по дороге сюда Мишку обмерил со всех сторон гномик, который был увешан иголками и булавками. Они торчали у него даже из шляпы. И вот теперь, пока друзья мылись, в баню принесли одежду для Миши, быстро сшитую Стежком — так звали мастера швейных дел.

Одежда представляла собой точную копию одежды гномов, только гораздо больше. Гномики позаботились даже о сапожках, подобранных в тон одежды.

Друзьям очень понравилась новая одежда мальчика: яркая рубашка красного цвета и темно-синие штанишки. На красных кожаных сапожках блестели маленькие металлические шпоры.

— Стой, — задумчиво проговорил Чистюля, — тут не хватает одной детали. И я, кажется, знаю какой!

Он метнулся в соседнюю с баней комнатку и вернулся с красивым кожаным ремнем с заклепками в виде звездочек, что очень подходило к шпорам на сапогах.

— На, — он протянул ремень Мишке, — носи на добрую память и вспоминай Чистюлю.

Мишка поблагодарил гномика и повернулся к друзьям. Гладкая шерсть Эдлера переливалась золотом, грудь и лапки сверкали белизной. Ванька сидел на скамейке, от него пахло мылом. Мишка погладил кота по мягкой пушистой шерстке. Панданус распушил свои листочки веером и гордо блистал в ярком свете факелов.

Дверь отворилась, они попрощались с заботливым банщиком и увидели ожидающего их гнусавого гнома.

После бани их ждало самое приятное — трапеза. Ваньке уже мерещился огромный кусок мяса. Теперь его не надо было подгонять — лапы сами несли его в сторону кухни. Вот уже они почувствовали такой приятный запах, который невозможно спутать ни с чем, — это запах кухни. Здесь пахло и молоком, и пирогами, и еще чем-то вкусным. Друзей встретил уже знакомый им Ням-ням. Он усадил гостей за длинный стол и начал их потчевать. Они так изголодались, что готовы были съесть целого слона. Эдлер высмотрел на столе запеченную курицу, не выдержал и поступил совершенно эгоистично: он проглотил ее целиком, чем вызвал бурный восторг повара и полное негодование кота, который, как выяснилось, тоже заметил посреди съестного изобилия эту аппетитно зажаренную птичку.

— Вот это да! Вот это аппетит! — только и слышались восторженные вскрики Ням-няма, наблюдавшего, как быстро исчезает все со стола.

Время шло, а они все ели и ели. Повар с Панданусом забеспокоились, что это никогда не кончится, как неожиданно для них вся компания заснула прямо за столом, не отрываясь от еды. Миша не донес до рта кусок пирога с капустой, Ванька храпел около миски со сметаной, а у Эдлера из пасти торчал рыбий хвост.

— Они что, с ума сошли? — спросил шепотом Панданус. Как это возможно — заснуть, когда у тебя во рту еда?

— Возможно, если ты очень голоден и очень хочешь спать, — тихо ответил Ням-ням. — Понимаешь, все сразу: есть и спать. Правда, я такое вижу впервые…

Мишка проснулся от солнечных лучей, добравшихся до лица. Он сладко потянулся; внезапно он понял, что лежит в самой настоящей постели с надушенными простынями, мягкой подушкой и пуховым одеялом. Он хотел спрыгнуть на пол, но в ногах мертвым грузом лежали Эдлер с Ванькой. И как это он сразу не заметил громкого храпа собаки и посвистывания кота.

— Так, значит они со мной, только чего-то не хватает? — подумал мальчик. — Только вот чего?

Мишка растерянным взглядом обвел незнакомую комнату. Кроме небольшой кроватки, на которой они едва умещались, здесь стоял небольшой столик с красивыми полевыми цветами в вазе. В углу красовался старинный резной комод. Мишка уселся на постели, с трудом вытащив ноги из-под обмякших тел кота и собаки. Постепенно его память начала проясняться, но он никак не мог понять, как все они оказались в этой уютной комнатке. Последним воспоминанием был стол, уставленный разной едой.