Герман Матвеев - Тарантул. Повесть

Константин Потапыч повернулся к Ивану Васильевичу, стоявшему около дверей, и подмигнул.

- Видал? Оказывается, ничего подобного… Первый раз тебя видят. Ай-ай-ай! Выходит, что ты мне наврал…

- Чего это вы все выдумываете!.. - проворчал Миша.

- Я, говорит, профессорских детей хорошо знаю, - продолжал шутить Каратыгин.

- Этого я тебе не говорил, Костя, - заговорил наконец Иван Васильевич, подходя к столу. - Я сказал, что хорошо знаю вот Мишу Алексеева и Лену Гаврилову, а профессорских детей видел мельком один раз.

- Иван Васильевич… Вы, значит… Я ничего не понимаю… - в замешательстве проговорил Миша.

- Сейчас все поймешь… Садитесь… Это мне чай? Ну что ж, не откажусь, - сказал Иван Васильевич, усаживаясь за стол и пододвигая к себе стакан. - Должен вам сразу сообщить, что пришел я с намерением отказаться от нашего плана. Да, дат Отказаться и отправить вас по домам. Но Константин Потапыч… Этого дядю зовут не Григорий Петрович и не Мальцев, а Константин Потапыч Каратыгин. Это мой старый друг. Я попросил его устроить вам проверку… Ну, говори, Костя…

Как они выдержали экзамен?

- Я же тебе все сказал… Вели они себя хорошо, естественно. Экзамен сдали бы на пятерку, если бы не история со шкафом. Правда, как выяснилось сейчас, это была детская игра в прятки, и ничего тут особенного нет, но я бы сказал, что в данной обстановке такая игра неуместна… Не следует заниматься такими играми. Мало ли что мог подумать Мальцев… Надо чувствовать себя постарше.

- Я об этом уже говорил ей, - вставил Миша. - Теперь она все поняла.

- А поняла ли? - спросил Иван Васильевич и, прищурившись, посмотрел на Лену.

- Честное ленинское, понялат - приложив руки к груди, как можно убедительнее сказала девочка,

- Мы сначала решили, что вы спрятались в шкаф, чтобы подслушать, - заговорил Иван Васильевич. - А это грубая ошибка. Ведь я вас предупреждал, что никакой инициативы проявлять не нужно… Без особой надобности. Забыть, кто вы и зачем здесь! Просто вы - дети Сергея Дмитриевича… и только! Занимайтесь своими делами. Ваше присутствие в этой квартире дает нам возможность понаблюдать за Мальцевым издали. Посмотреть, зачем он приехал, проверить его… А может быть, он и не враг. Ведь мы только подозреваем. Мы еще ничего не знаем. Ну, а если это окажется враг, то значит, он очень осторожный, умный и опытный… Константин Потапыч, например, сразу угадал, что вы в шкафу…

- По берету? - спросил Миша.

- Не только по берету. Я увидел ее сначала в окне, - пояснил Каратыгин.

- В шкаф вы, конечно, больше не полезете, - продолжал Иван Васильевич ровным голосом, - но можете выкинуть что-нибудь другое, когда Мальцев приедет… Вот это меня и беспокоит. Начнете подслушивать у дверей, задавать какие-нибудь вопросы…

Последние слова напомнили Мише его разговоры с мнимым Мальцевым и заставили сильно покраснеть.

- В нормальных условиях, - говорил Иван Васильевич, не обращая внимания на смущение Миши, - с нормальным человеком всякие такие вопросы были бы признаком вежливости, предупредительности. А сейчас это может показаться подозрительной назойливостью. Пускай Мальцев видит и чувствует, что вы заняты, учитесь, что у вас свои дела. Когда я был у Сергея Дмитриевича, он попросил сына налить нам чаю. Коля отказался. «Мне, - говорит, - папа, некогда. Попроси Алю…» И ушел.

- Ну, это нехорошо, - заметил Константин Потапыч.

- Что значит нехорошо? - возразил Иван Васильевич. - А если он действительно занят? Опаздывает на уроки.

- А Аля? - спросила Лена. - Она тоже такая?

- Вы, Алечка, себя отлично вели, - сказал Каратыгин. - Просто, заботливо. Такой вам и надо быть. Вот только в шкаф не лазайте. Играйте как-нибудь по-другому…

- Хорошо, - опустив глаза, тихо сказала девочка. Теперь ей стало стыдно за придуманную с Мишей ложь. Но ведь если они сознаются и скажут правду, Иван Васильевич отправит их по домам и поручит это дело кому-нибудь другому. «Нет. Пускай уж лучше думают, что это была игра в прятки».

- Мальцев приедет двадцатого или двадцать первого, - сказал Иван Васильевич. - Если будет можно, мы заранее предупредим вас, но надо быть наготове. У вас еще есть время… Привыкайте, практикуйтесь.

- Мы до сих пор срываемся, Иван Васильевич, - сознался Миша. - Нет-нет да и скажем… Она меня Мишей назовет, а я ее - Леной.

- Вот-вот. Это все имеет большое значение… И пусть шкаф напоминает вам об ошибке. Если задумаете что-нибудь сделать, сначала посмотрите на шкаф, - с улыбкой закончил Иван Васильевич.

Десятого ноября в аптеку на Невском проспекте медленно вошла молодая, невысокого роста женщина. Тонкая шея не соответствовала размерам пышного воротника, а из рукавов, обшитых мехом, высовывались сухие бледные руки. Но на лице женщины сияла улыбка, и живые, с веселым блеском глаза говорили, что первое впечатление обманчиво и что, несмотря на такое похудание, она вполне здорова.

- Здравствуйте! Я направлена к вам на работу, - приветливо сказала она рецептару, полной женщине в белом халате, вытаскивая из кармана сложенную вчетверо бумажку. - Вот направление.

- Вы фармацевт?

- Нет. Я кассирша.

Рецептар недоверчиво осмотрела пришедшую с ног до головы, прочитала бумажку и пожала плечами.

- Подождите. Я передам управляющей. Управляющая аптекой, немолодая энергичная брюнетка с ярко накрашенными губами, сидела в своем кабинете за составлением какого-то отчета.

- Евгения Васильевна, вот… Новая кассирша пришла, - сказала рецептар, передавая бумажку. - Дистрофик. В чем только душа держится..

Пока Евгения Васильевна читала направление, в кабинет вошел Шарковский, работающий в аптеке много лет дефектаром.

- Ну что ж, будем нормально работать. В две смены, - проговорила Евгения Васильевна, пододвигая к себе телефон. - Сейчас я выясню.

- Людей надо брать не с улицы, - заметил Шарковский. - Принять на работу просто, а вот как потом избавляться?

Управляющая давно привыкла и не придавала особого значения стариковскому ворчанью. Набрав номер Аптекоуправления, она попросила к телефону начальника отдела кадров.

- Сергей Семеныч! В чем дело? Вы мне прислали кассиршу?

- Да, да. Прекрасный работник, со стажем, фронтовик.

- Мы же условились о фармацевтах.

- Будут и фармацевты Закроем аптеку имени Урицкого и перебросим к вам работников.

- Вместе с планом?

- А при чем тут план?

- В этом году плана мы не выполним. Кто будет отвечать?

- Евгения Васильевна… Вы же знаете мою точку зрения. Если вы не выполните план, в этом нет ничего плохого. Люди мало болеют, не покупают лекарств…

- Вам это говорить просто… Вы философ. А мне планом все время глаза колют. До конца года полтора месяца. В Ленинграде нет эпидемий, а я виновата, что не выполняется план У меня все на дефекте: парфюмерия, витамины, патентика…