Хейно Вяли - Одноглазый Сильвер, страшный разбойник с острова Фельсланда [Повесть]

— А если бы это был Косолапый Джек? — настаивала Катрианна. Страшный пират помрачнел. Он даже зарычал. Его единственный глаз спрятался от Катрианны под нахмуренную бровь.

— М-м-м, — промычал он хриплым голосом. — Эти же самые вилка и ложка. И ложка еще тоже… М-м-м… ты ведь помнишь, Катрианна, как было сказано: женщина…

— А вдруг это оказался бы Косолапый Джек? — не отставала Катрианна. — Не забывай, Одноглазый Сильвер, что я уронила вилку и ложку, а ведь я пиратская дочка! Страшный пират задумался. Страшный пират сопел и думал:

— Вилка… — бормотал он. — Вилка и ложка, к тому же еще и ложка! Ну конечно, ложка, вот именно — ложка!

Лицо страшного пирата прояснилось и снова засияло.

— Катрианна! — сказал он, — но это же великолепно! Я именно так и думал! Зачем мне вилка, когда есть ложка? Вот именно! Держи свою вилку при себе, Катрианна, и лучше даже возьмем ее с собой! Возьмем с собой, чтоб меня черти съели. Хо-хо-хо!

Катрианна вытерла глаза о штаны Одноглазого Сильвера. И страшный пират почему-то закашлялся. Но тут как по заказу ворвался попугай Плинт, и все встало на свои места. Через несколько минут Марианна немного озадаченным взглядом проводила спускавшуюся с крыльца четверку, вздохнула и направилась к бане. Мелкая будничная забота омрачила ей вчерашний вечер да и сегодняшнее утро. Дело в том, что вчера вечером она обнаружила в бане попавшую туда совершенно необъяснимым образом банку, в которой она солила огурцы.

Марианна была просто поражена, увидев в ней противную полудохлую жабу. Схватив банку, Марианна выбросила ее вместе с жабой за баню в густую траву.

И в тот же вечер ей стало жаль банки. К удовольствию Марианны, жабы в банке уже не было, из чего она совершенно справедливо заключила, что жаба все-таки не подохла. И тут же решила хорошенько вымыть банку щелоком.

Страшный пират снимает шляпу. Жители северо-восточного побережья закладывают Новый Фельсланд. Одноглазый Сильвер находит; что время пришло. В глазах Катрианны танцуют чертики. «Поваляйся, Мику-Пака, поваляйся!» Похищение девицы Кристины. Страшный пират Одноглазый Сильвер переживает потрясение.

Закатав штаны, Одноглазый Сильвер бороздил море. В дополнение к увесистому рюкзаку у него на закорках по очереди ехали то Катрианна, то Мальвина и, как всегда, на полях его пиратской соломенной шляпы красовался попугай Плинт. День был знойный, и море безмолвно, солнце пекло беспощадно. Но где-то в дымке, на горизонте уже собиралась освежающая гроза.

Крупные капли пота скатывались с бровей и бороды Одноглазого Сильвера, и лицо страшного пирата отражало внутреннюю тревогу. Подняв голову, он шел вперед, наперекор палящему солнцу, жаре и душному безветрию. Время от времени он прикладывал к глазам свою подзорную трубу и в ее окулярах заманчиво мерцала цель его путешествия — над морской гладью возвышался остров.

И наконец последний переход остался позади. Под ногами идущих был длинный и узкий, как коса, островерхий каменистый Белокаменный остров. Под ногами Одноглазого Сильвера с глухим шумом катились отшлифованные морем камешки, а его грудь и руки хлестали гигантские кусты морской капусты. Тогда он полез вверх по крутому каменистому валу.

— Господи — хи-хи! — воскликнула Мальвина. Страшный пират вытер тыльной стороной руки лоб и снял с головы попугая вместе со шляпой. Тот не протестовал: даже старина Плинт был потрясен открывшейся отсюда картиной.

Ослепительно-белой крепостной стеной окружал остров мертвый, выгоревший от солнца и ветров, плитняковый вал, скрывавший от случайных мореходов причудливое совершенство форм, так щедро разбросанных здесь, на крошечном клочке земли в открытом море. Здесь были обломки скал с бесчисленными уступами, громоздились зубчатые замшелые валуны, образуя глубокие ниши, здесь были каменистые гроты и обрывы. Царственно-величавые, как кипарисы, стояли у уступов высокие стройные кусты можжевельника.

Словно посаженные мудрыми руками садовника, радовали глаз редкие декоративные рябины. А среди рябин, можжевельника и скал густым темно-зеленым ковром растекались низкорослые кусты дикой смородины и шиповника, образуя на ступенчатом полу острова самые фантастические узоры. И надо всем этим — бескрайняя синева неба и безмолвие.

— Ого-го-го-гоо! — прокричал страшный пират. И скалы откликнулись десятикратным эхом. Тогда Одноглазый Сильвер снова надел шляпу.

Остров оказался не особенно гостеприимным. Непроходимые заросли шиповника и дикой смородины то и дело преграждали путь. Но терпение и упорство пришельцев тут же вознаграждалось — всего несколько шагов, и перед ними открывался новый, просто до боли прекрасный вид. Только кисть художника смогла бы передать эту красоту!

Путники добрались до каменистой гряды, пересекавшей весь остров. Белокаменный остров лежал перед ними как на ладони.

— Одноглазый Сильвер! — воскликнула Катрианна. — Одноглазый Сильвер! — Мне хочется остаться здесь на всю жизнь.

— Мы заложим здесь поселение, Катрианна! — торжественно заявил Одноглазый Сильвер и по-хозяйски оглядел остров. — Мы ведь люди северо-восточного побережья, и здесь мы разобьем свое поселение.

На северо-востоке острова под сенью отвесной скалы они обнаружили чудесную долину. Одноглазый Сильвер снял рюкзак и положил его на землю, снял шляпу и стряхнул попугая себе на плечо. Он выпрямился, но опустил голову.

— Земля Белокаменного острова! — сказал Одноглазый Сильвер серьезно и с достоинством. — Бог видит, что ты не истекаешь молоком и медом. Морские ветры и буйные волны тебе братья и сестры; пусть же сыном тебе будет страшный пират, крещенный на это в штормах Мирмагонии. Склоняюсь перед тобой, но склоняюсь и перед батюшкой Фельсландом и из уважения к вам называю этот уголок Новым Фельсландом — ого-ого-гоо!

Он бросил шляпу в траву. И тут же из шиповника выскочил заяц, встал на задние лапы, поднял уши и уставился на страшного пирата. Катрианна и Мальвина дружно взвизгнули, заяц неуклюже сделал несколько шагов в сторону и пустился бежать, сопровождаемый визгом девочек.

— Бр-раво, пр-реисподняя, бр-раво! — зарокотал попугай Плинт и в восторге взлетел на верхушку рябины, а страшный пират заложил руки за спину и шаг за шагом обошел всю территорию. Закончив это дело, он деловито потер руки и принялся развязывать рюкзак.

В долину не проникало ни малейшего дуновения ветра, солнце пекло нещадно. Но Одноглазый Сильвер не обращал никакого внимания на пот, обильно орошавший каменистую землю Нового Фельсланда. Вскоре в долине выросла заботливо поставленная лачуга-палатка, из широких камней был сооружен очаг. В пещере под скалой — образован прохладный погреб.