Эдуард Веркин - Ночь летающих гробов

– Колдовская?

– Не совсем вроде как… Она… Ну как бы… точно не знаю, но что-то в ней необычное, я её, правда, не видел.

– Он что, не мог эту книгу просто украсть?

Хавчиков покачал головой.

– Колдовскую книгу бесполезно красть – она не будет действовать. Её даже подарить нельзя.

Я кое-что слышал про эти дела. Типа колдовская книга пишется кровью, что передаётся от матери к дочери или от отца к сыну.

– Понимаете, такая книга должна только по наследству передаваться. А благодаря всей этой комбинации нотариус становился как бы наследником.

– Он что, тоже колдун? – спросил я.

– Вроде как. Сейчас многие этим увлекаются. Модно.

– А сам ты откуда всё это знаешь? – подозрительно спросил я.

Хавчиков покривился. И я понял, что он сам, видимо, тоже пытался заниматься колдовством. Эти театралы всегда чушью маются…

– Многие про эту книгу знали… – сказал он. – И он, видимо, узнал.

– Понятно, – сказал я. – Всё с тобой понятно.

Хавчиков закивал. Надо было с ним заканчивать.

– Прибить бы тебя с санитарными целями… Ну, да ладно. Я ценю театральное искусство, поэтому так и быть, живи себе помаленьку. Так, народный артист, слушай сюда, – я принял серьёзный вид. – У той подруги, ну, у той, которую ты так остроумно стреножил венками, папа – чемпион области по вольной борьбе. Ударом кулака убивает трёхлетнего крокодила. Если он узнает, что ты так поступил с его дочерью, то очень огорчится. И придёт к тебе на спектакль…

– Я понял, – промямлил Хавчиков, растирая глаза. – Что мне сделать?

– Включи свет и отключи гробы! И туман отключи.

Хавчиков включил свет и отключил гробы с туманом.

– В подвале пока не включай. Я спущусь вниз, войду в подвал и постучу по трубе. Тогда ты включишь свет там. А когда этот колдун-самоучка спросит тебя, как всё прошло, скажешь, что мальчишка испугался почти до смерти, но не совсем. Надо слегка ещё завтра допугать. Понял?

– Понял.

– Вот и отлично, мой Гамлет.

Хавчиков улыбнулся.

– Томагавк метать умеешь? – спросил я.

– Не…

– А я умею. Меня мама научила. Которую ты в психушку законопатил.

И я вышел в коридор.

Матвейка продолжал стоять у стены. Только теперь он не дрожал, и штукатурка на него с потолка не падала.

– Как дела? – спросил я. – Жив-здоров?

– Угу, – прошептал Матвейка. – А привидение?

– С привидением я договорился, – ответил я. – Теперь оно будет пушистым и шелковистым, поверь. Я умею находить с ними общий язык.

– Как это?

– С привидениями надо лаской, – я продемонстрировал Матвейке томагавк. – Они такие душки.

– А где Антонина? Привидение её утащило в другой мир?

– Почти что. Постой тут ещё пару минуток – я сейчас её оттуда достану.

Я заглянул в склад. Тоска продолжала стоять. Вся в венках.

– Хотел бы станцевать с тобой танго, – сказал я. – Но, видимо, в другой раз.

Я вздохнул и стал освобождать Тоску от венков. Венки слезали с трудом, будто приклеенные. Тоска урчала и скрипела зубами. Я освободил её до пояса, затем она меня оттолкнула, вытащила кляп и зарычала:

– Где этот уродец?!! Ты его нашёл?

– Кого? – я прикинулся валенком.

– Призрака!!! Я хочу ему физиономию расцарапать!!!

– Потом расцарапаешь. Нам надо спешить вниз, выручать твоего кавалера.

– Он не мой кавалер. – Тоска оттолкнула меня и вышла в коридор.

Тоска тихонько постучала в дверь подвала.

– Фомич, ты здесь? – спросила она.

За дверью послышались шорох и кашель.

– Ну, наконец-то, давайте выпускайте меня, – сказал севшим голосом Фомич.

– Сейчас не могу… – Тоска не успела договорить.

– Да что вы вообще можете! Детский сад, решили поиграть во взрослые игры! – начал кипятиться Фомич. – Да что я с вами вообще цацкаюсь, у меня же сотовый есть! Сейчас вызову милицию или спасателей, они мигом меня отсюда вытащат.

– Успокойся, не надо этого делать, – сделал я попытку вразумить будущее «золотое перо». – Во-первых, мы в чужом доме – как ты объяснишь своё здесь местонахождение? Они примут тебя за вора. Во-вторых, мы помогаем Матвейке. Как ты успел заметить, в этом доме не всё чисто, и если привлечь ещё кого-нибудь, то мы так ни в чём не разберёмся, а только навредим. Спешу обрадовать: сейчас мы тебя выпустим! Внемли голосу разума и перестань биться и терзать мобильник.

Но Фомич не особенно внимал голосу разума и, видимо, пытался куда-то звонить. Но, к счастью, в подвал Сеть не доходила. Из-за двери вновь послышались проклятия.

Я принялся нащупывать рядом с дверью потайной кирпич.

– Давайте скорее, – стонал Фомич. – Силы на исходе, честное слово…

– Держись, – пыталась успокоить Фомича Тоска. – Держись, Фомич.

Я нащупал кирпич и нажал на него. Потайной замок щёлкнул, и дверь подвала открылась. На всякий случай я снова заблокировал её стулом.

Выскочил злой Фомич, тут же спросил у нас, где здесь туалет, – и большими скачками побежал «попудрить носик».

– Осторожно… – пискнул вслед Матвейка. – Дядя сказал, что туалет на ремонте…

Я рассмеялся, а Тоска закрыла глаза руками.

Вопль не заставил себя долго ждать.

Это был мощный, прочувственный, безграничный вопль. В моей голове быстренько всплыли все вопли, какие только удалось слышать на жизненном пути. И я с удовольствием отметил, что этот вопль был, пожалуй, лучшим в моей коллекции.

– У парня талант, – сказал я Тоске. – Жаль, видеокамеру не захватили. Получился бы изумительный фильм. Я бы назвал его просто, но одновременно со вкусом – «Навоз».

– Он бы потом продал свою квартиру и заказал нас наёмным убийцам, – возразила Тоска.

Доля истины в этом была.

– Что будем делать? – спросил я.

– Если орёт, значит, сам выбраться не может, – предположила Тоска. – Выходит, его надо вынимать.

Мне совершенно не хотелось идти куда-то и вытаскивать из разрушенного сортира это дурацкое «золотое перо» российской журналистики.

– Мне кажется, – усмехнулся я, – наше приключение приобретает несколько сантехнический характер.

– Знаешь, – Тоска подбоченилась, – кто-то мне рассказывал, не исключено, что даже ты, а может, я и сама где читала одну интересную историю. Про святых старцев. Так вот, святые старцы, для того чтобы отсекать гордыню, каждый год отправлялись чистить выгребные ямы. Причём совершенно бесплатно. И теперь, мой добрый друг Куропяткин, пришла пора тебе немножко обуздать свою непомерную гордыню. Это перст судьбы.

– Я думаю, – ответил я, – что не одному мне стоит немножко поработать над своей гордыней. Тебе, старушка, это тоже не помешает. Может, даже больше, чем мне.

– Знаешь, – Тоска поморщилась. – Я, это… пожалуй, лучше не пойду. Я всё-таки…

– Почему не пойдёшь? – переспросил я. – Наверняка это очень готическое зрелище…