Саша Сильвер - Вторжение пеплоидов

— Кому мог понадобиться торт, к тому же недоделанный? — удивился Вилли. — Извини, Добрый Жук, но звучит это не очень правдоподобно.

— Может, какое-то дикое существо приползло со двора? — предположил пуриканец. — Другая бегемусеница примчалась на запах или кролозмей проголодался? Знаете, сколько здесь всякой живности?

— Допустим, его и правда похитили, — вздохнула Элейна. — Что будем делать, готовить новый торт?

Добрый Жук помотал головой:

— Не получится, слизи больше нет.

— Съездим в кондитерскую и купим готовый? — предложил Вилли.

Пуриканец замотал головой еще активнее:

— Такие торты в магазинах не продаются, а на другой мама ни за что не согласится.

— И что ты предлагаешь? — нахмурилась дипломат. — В этих прикидах, — она указала на свое платье, в котором была вдвое шире, чем обычно, и не могла согнуть ноги, потому что кокон свисал до самого пола, — побежим за кролозмеем, чтобы отнять у него торт? Половину которого он расплескал по дороге, а вторую доедает в эту самую секунду.

— Я на всякий случай убрал торт в коробку! — похвастался Добрый Жук. — А поскольку у кролозмея нет ни зубов, ни лап, торту ничто не угрожает.

— Как существо без зубов и лап могло что-то похитить? — всплеснула руками Элейна.

— Ушами, конечно, — сообщил пуриканец. — У кролозмея они очень длинные и цепкие.

— А крышку с коробки он ушами снять не мог? — фыркнула дипломат.

— Что все-таки делать с нашими одеяниями? — вмешался Вилли. — Как я понял, это ценные семейные реликвии, не хотелось бы их повредить.

— Вечером будут танцы, — пожал шестью плечами Добрый Жук. — Не думаю, что сейчас они пострадают больше, чем когда вы будете отплясывать пуриканский молниеносный жуковальс.

Элейна охнула.

— И кстати, — продолжал пуриканец, — на вашем месте я бы поостерегся быть здесь, когда мама обнаружит пропажу торта. В гневе она страшна.

После этого веского аргумента препираться никто не захотел. Вилли и Элейна, с трудом передвигаясь в тяжелых одеяниях, последовали за Добрым Жуком на кухню.

— Так, — важно сказал Вилли, оглядевшись по сторонам. — Торта нет, но есть зеленые склизкие следы на полу. Ты вроде говорил, торт в коробке?

— Это я все заляпал, пока готовил, — смущенно признался пуриканец. — Торт был здесь, — он указал на край стола возле двери на веранду.

Пилот с сомнением оглядел гладкий литой стол, не имевший ни выступов, ни ручек, ни выемок.

— Как, по-твоему, бегемусеница могла достать что-то с такой высоты? Тут и зацепиться не за что.

Добрый Жук развел лапами:

— А я знаю? Вполне возможно, что монструозная бегемусеница умеет стоять на задних… что там у нее… щупальцах? Это довольно крупные твари.

Элейна со вздохом потерла лоб:

— Добрый Жук, давай с начала. Ты делал крем…

— Точно, — подтвердил пуриканец. — Я стоял вон там, у плиты, и взбивал крем.

Возле плиты действительно стояла миска с загадочной синеватой массой, из которой торчал венчик.

— Потом я услышал какой-то звук, обернулся, — а торта нет! — взмахнул лапами Добрый Жук. — И тут под столом мелькнула тень. Я кинулся к ней, поскользнулся, упал, ударился головой о столешницу, и вот я снова здесь!

— Надо обыскать веранду, — предложил Вилли. — Наверняка он оставил следы!

— Не торопись, — остановил друга Добрый Жук. — Тень я видел краем глаза. С таким же успехом он мог ускользнуть и туда, — пуриканец указал на дверь, ведущую во дворик. — И даже туда, — он ткнул лапой в квадратную дверцу в стене над столом.

— Это еще что за дыра? — удивилась Элейна.

— Это не дыра, а люк, — обиделся пуриканец. — Чтобы быстрее доставлять припасы из подвала.

— И большой подвал? — осведомился пилот.

— Огромный, — закивал Добрый Жук. — Там и консервы хранятся, и контейнеры для яиц, и личинки там же спят. Когда в личиночных яслях выходной или каникулы. Сегодня, кстати, один из таких дней. Внизу двое мальцов прохлаждаются.

Элейна закашлялась и покраснела. Вилли сочувственно на нее взглянул: Элли как-то призналась ему, что от жизненного цикла пуриканцев ее подташнивает. Но Доброму Жуку знать об этом было ни к чему, и дипломат неплохо держалась.

Элейна подошла к двери на веранду, опустилась на колени и стала изучать дощатый пол.

— Тут грязные отпечатки лап, — сообщила она, поводив пальцами по полу, понюхав и тщательно рассмотрев то, что удалось соскрести с досок.

— Ну конечно! — обрадованно воскликнул пуриканец. — Я так и знал, что сюда кто-то пробрался!

Вилли присел на корточки рядом с дипломатом:

— А еще тут едва заметные следы слизи… Они ведут от стола к выходу во дворик! Видимо, лазутчик проник через веранду, вляпался в грязь, которую ты, Жучила, тут развел, и размазал слизь по полу на пути к дворику, унося торт. И еще, это непохоже на следы бегемусеницы или кролозмея.

— Следы можно счесть гуманоидными, — кивнула Элейна. — Ну, или звериными — но зверь прямоходящий. Две лапы, по четыре пальца на каждой. Похоже, нести торт ему было тяжело, так как следы во двор жирнее, чем следы от веранды. Их плохо видно лишь потому, что слизь прозрачная.

— Из чего, — подхватил Вилли, — можно заключить, что существо не слишком массивное и невысокое. Но до стола оно дотянулось, не пользуясь подручными средствами, иначе бы ты, Жук, услышал, как оно волокло стул или что-то еще. Вероятно, у него есть передние лапы или руки, которыми оно аккуратно взяло торт. Ведь если бы оно сдернуло торт за краешек, ты услышал бы звук падения.

— Выходит, какой-то гуманоидный подлец ростом мне по пояс пробрался на веранду в поисках пропитания, ничего там не нашел и залез на кухню. Спер торт и ушел кратчайшим путем — во двор, — подвел итог Добрый Жук. — Надо проверить замки на дверях веранды. Но это позже, а сейчас мы должны поскорее отыскать торт!

— Идемте за ним, — предложил Вилли.

— На земле следы от слизи не будет видно, — заметила Элейна. — Как же мы его отыщем?

— По запаху, — ответил пуриканец, выходя во двор. — Запах слизи я с детства терпеть не могу.

На воздухе оказалось приятно. Шумела листва. Сквозь переплетения лиан пробивалось солнце.

Преследователям повезло. Ночью был дождь, и земля не успела высохнуть. Следы четко отпечатались на тропинке, уходившей в лес.

Тенто Корус, председатель Галактического Совета, корчился в своем кресле центральной ложи, пытаясь усилием мысли изгнать из головы таинственного телепата, как вдруг в его уме раздался Голос. Именно так, с большой буквы, Корус окрестил его про себя, так как этот голос был подавляющим, всепроникающим, а главное, внушал огромное доверие, лился ручьем, ласкал бархатом. Нагло вторгшись в чужой разум, намертво скованный мощной телепатической атакой, Голос не воспринимался как нечто чуждое, а наоборот — даровал надежду на спасение.