Петр Северов - Легенда о черном алмазе

Пассажир без билета и без вещей, вскочивший на товарный вагон на том перегоне, где железная дорога проходит по самому берегу реки, далеко ехать не собирался. Выглядывая с площадки по ходу поезда вперед, он вскоре увидел за кудрявыми вербами на малом прибрежном взгорке темный бревенчатый домик, а еще ближе к реке - старенькую ветхую хатенку, перед которой у отмели чернела довольно несуразная лодка. Это было собственноручное сооружение деда Митрофана - суденышко «Нырок». К бревенчатому домику у реки и направлялся безбилетный пассажир товарного поезда, и если бы Митрофан не рассматривал так внимательно уздечку, а взглянул на товарный состав, с рокотом бежавший над самым бережком, он увидел бы и, наверное, узнал бы своего безродного квартиранта по прозвищу Тит Смехач…

Метрах в пятидесяти от бревенчатого домика Смехач уверенно шагнул с тормозной площадки в пустоту, пролетел над песчаным откосом насыпи и твердо встал на обе ноги. Он умел не только цепляться на поезда, но и прыгать с поездов. Теперь он подождал, пока с ним поравнялся тот бородач кондуктор, скорчил ему забавную рожу и, подпрыгивая, двинулся на край берега, к своему ветхому жилью.

Почему-то он был уверен, что бревенчатый домик пуст. Спокойно и неторопливо поднялся на крылечко, пошарил в кармане рваных штанов, достал кривую металлическую отмычку и легко, без усилия, открыл висячий дверной замок.

В прихожей было светло и пахло сеном. На тусклых стеклах маленького окошка играл красноватый вечерний луч. На двери горницы деда Митрофана поблескивал второй замок. Тит открыл его так же легко, как и первый.

В горницу он вошел уверенно, видимо, зная здесь каждую вещь. Несколько старых книг на полке его не заинтересовали. Он шагнул к массивному сундуку давней кустарной работы, приподнял тяжелую крышку, заглянул внутрь, пошарил рукой в тряпье и закрыл крышку. Взгляд его упал на толстый, в потертой обложке альбом, который лежал на стульчике за сундуком. Тот альбом Смехач схватил с жадностью и принялся быстро листать. Тусклые фотографии чьих-то деток, напыщенных бабушек и тетушек его не интересовали. И лишь одно фото, четкое, резкое, по-видимому, не такое уж давнее, приковало его внимание настолько, что он даже скрипнул зубами и не заметил, что смял страницу альбома. С фотографии смотрел средних лет мужчина с открытым лицом и сосредоточенным волевым взглядом. На нем был форменный китель горного инженера, а в неглубокой металлической вазочке, которую он бережно держал в руке, поблескивал крупный черный кристалл.

Тит осторожно закрыл альбом и положил на прежнее место, на стульчик. Потом вышел из горницы в прихожую, навесил и защелкнул замок. Здесь он проследил, чтобы не оставить следов, подхватил тряпку, смахнул с пола пыль, проскользнул в дверь на крылечко и защелкнул второй замок. Все это он проделал быстро и уверенно, а на крылечке снова стер свой почти неприметный след.

Когда он входил в свою хатенку, почему-то ему показалось, будто в сенях пол оказался мягким, податливым. Впрочем, это его не долго занимало: он помнил, что лодка, на которой плыли дед Митрофан и шустрый подросток Емелька, приближалась.

Смехач вышел на берег, сел на борт «Нырка», наклонился, пошарил в густом и черном иле. Потом достал из брючного кармана зеркальце и принялся разрисовывать свою физиономию: намазал усы, провел резкие линии под глазами, щеки усеял веснушками, а углы рта продлил до висков…

А двое на лодке продолжали негромкую беседу. Говорил Емелька:

- И вот удивительно, деда: тот человек появился в штреке, будто из-под земли, он очень похож… знаешь на кого?.. А вот угадай. Не угадаешь. Очень похож на Тита!..

Дед насмешливо повел бровью:

- А сам же сказал, что «подземник» прилично одет, при костюме?

- Верно, сказал,- вздохнул Емелька.- И все-таки похож.

Дед решительно нажал на весла, и под носовой частью лодчонки зажурчала вода.

- Ну, если так,- заключил Митрофан,- тогда придется согласиться, что есть на свете два Смехача: один где-то в подземельях бродит, а другой… Вон, посмотри-ка, другой на берегу у нашего «Нырка» сидит.

И Емелька еще издали узнал Смехача… Тот сидел на лодке у самого уреза воды и разрисовывал свою грудь, плечи, руки черными полосами ила. Завидя лодку, он вскочил и принялся отплясывать на песке какой-то дикий танец, высоко выбрасывая ноги и нелепо кривляясь.

- Видишь, радуется, бедный, нашему возвращению,- сочувственно сказал дед Митрофан.

В лагере у землянки было тихо. За долгий августовский день люди притомились. Уже дотлевала пепельная заря с редкими искрами жара, и во всю ширь неба над равниной Задонечья, над крутыми увалами вдоль реки протянулась клубами белой пыли полоса Млечного Пути.

Косте и Кудряшке не спалось. Как много удивительного услышали они сегодня! Вон какие расчудесные есть на свете камушки - алмазы! Если такой камушек отшлифовать, выправить ему грани, выровнять бока - он засияет кристаллом сгущенной радуги и даже свое исконное имя переменит - станет называться бриллиантом. А за какой-нибудь крупный бриллиант жулики, разбойники, богачи на любое преступление решатся…

Тут у Анки и Костика появилось множество новых вопросов, и они, уютно устроившись на охапках сена неподалеку от костра, шепотом спрашивали друг друга:

- А разве богач, разбойник и жулик - одно и то же? Слышал, Ко-Ко, дяденька Михей так про них и сказал: одного поля ягоды.

Костя Котиков рассуждал вслух:

- Я видел на кладбище плиту из мрамора. Ух, красотища! Гладкая, будто рубанком обструганная, рыжая, будто пламя, а прикоснись рукой - холодная и вся, понимаешь, словно бы жидким стеклом облита. Вот, если хочешь знать, штука! А то какой-то там камушек, вроде бы стеклянный…

В тот долгий вечер у тихо сиявшего костра Василий Иванович то впадал в молчаливую задумчивость, то вскакивал на ноги и широко шагал по отлогому склону овражка. Дважды доходил он до Старой криницы, но воду не пил, только наблюдал, как струился из омута прозрачный ручеек, перебирая голыши и звезды. Навещал он и Гнедого, который мирно пощипывал траву на самом дне овражка, на лужайке.

Профессор Мороз и Антоша устроились на ночлег в кузове полуторки, а Михей Степанович попросил оставить его на свежем воздухе, у костра. Он, конечно, заметил, что ребята не спали, и спросил тихонько:

- Что так взбудоражены, следопыты? Все о своем Старшом тревожитесь?

Костик, ответил неопределенно:

- Сказать, чтобы да - так нет… Хотя беспокойство, конечно, имеется. Однако наш Емелька - парень-кремень, он крепкий, надежный. Мы так с Кудряшкой рассудили, что он к дедушке Митрофану подался. Иначе где ж ему запропасть?