Василь Когут - Невидимая нить

- Без меня? - удивился Мишка.

- Ты уж извини. Это я постарался, чтобы не мешали тебе думать…

- Козел! - обозлился Мишка.

Он ни одного совета ученической бригады по уходу за животными в колхозе не пропускал. Ученические бригады на ферме - дело новое. Ребята ухаживали за животными, полностью отвечая за них. А Генке все кажется, это - шуточки. Мол, детская игра в бычки. И когда он повзрослеет?

- Козел! - повторил Мишка. - Что ж там было смешного?

Генка вдруг обиделся. Лицо его стало хмурое, глаза прищурились. «Тоже мне Архимед! - подумал. - Будто я глупее его. Первое место дали, почему ж не радоваться? Хотел поделиться этой радостью, так нет. Сразу все настроение испортил…»

Немного подувшись, Генка потянул к себе книгу, долго и внимательно всматривался в цифры, затем взял ручку, чистый лист бумаги и переписал их. Вскоре, будто и не было размолвки, спросил:

- А ты все продумал?

- Чего думать? По подчеркнутой строке можно только одно судить, что клад зарыт в землю. Правда, там это почему-то называется «талант». Знаешь, что это такое?

- Ну, талант, это, например, у писателя…- пожал плечами Генка.

- Не то, - возразил Мишка. - Здесь не то. Может, это название каких-то денег? У кого бы узнать?

- Съездим в Заозерное к Ванькевичу, к директору школьного музея, - предложил Генка. - Он все знает.

- Надо, чтобы он не догадался о наших планах…

- Возьмем с собой книжку. Спросим, как сшить страницы. Все равно мы ее потом в школьный музей отдадим. И что означает слово «талант» узнаем.

Мишка согласился.

- Поедем. Только книгу пока отдавать не будем. А где нашли - скажем, что у меня на чердаке.

- Тоже мне секрет, - заметил Генка. - Уже деду Михаю разболтали…

- Михаю не страшно. Он никуда не ходит и никому ничего не скажет.

На кухне послышался голос матери. Мишка быстро спрятал книжку, начал устанавливать пластинку на проигрыватель. Отверстие никак не попадало на штырек, и пластинка едва не выскользнула из рук. На пороге показалась мать Мишки.

- А-а, Генка здесь, здравствуй!

- Здравствуйте, тетя Майя!

- Вот что, ребята! - Я выписала в колхозе машину, чтобы сено привезти. Надо помочь. Это на часа два работы.

Генка и Мишка выскочили из дому и помчались за деревню.

Поляна, куда торопились друзья, называлась Тихой. Была она в густом лесу и имела форму прямоугольника: длинная, метров триста, и в ширину метров сто пятьдесят. Тихая поляна была когда-то заболоченным местом с красивым озером посредине. Здесь охотились на диких уток, рыбачили. В Отечественную войну, когда крепкие морозы сковывали и землю, и воду, Тихая поляна превращалась в партизанский аэродром, принимала самолеты с Большой земли. Жила тревожной и героической жизнью. Говорят, сюда приходил Сидор Ковпак. Затем, когда мелиоративные каналы и сооружения переполосовали болота, Тихая поляна высохла.

Мишкин дед тогда работал в лесхозе, занимался нужным и редким делом: гнул ободы и полозья. Лесничество закрепило за ним этот необжитый участок под сенокос. Дед обработал землю, удобрил ее, и каждый год здесь брали по два укоса. Когда дед умер, часть поляны так и осталась за их семьей.

Лес вокруг поляны был густой, заросший малинником и крапивой. Окраина вокруг него завалена хмызом, местами перекрыта жердями. Это чтобы здесь не делали потраву лесные жители. Но несмотря на предосторожности, дикие кабаны были частыми гостями на сенокосе. Виднелись и следы лисиц, которые по ночам мышковали здесь. Чего-чего, а этих грызунов тут было предостаточно. Тихой поляну звали еще и потому, что даже при ветреной погоде тут всегда было спокойно - лес защищал.

Поляна была уставлена стожками сена.

- Всей работы-то на час, - определил Генка, подойдя к первому стогу. - В два счета управимся.

Через несколько минут послышался шум машины. Она как-то незаметно вкатилась на поляну и подъехала к стогу.

- Ну, мужики! - крикнул шофер. - Кто из вас полезет в кузов укладывать сено?

Мишка и Генка переглянулись.

- Ладно, - согласился шофер, - сам полезу. Дело не простое, а вы, видать, еще не умеете. Наблюдайте за мной, пригодится.

Генка и Мишка набросились на стог с двух сторон. Пласт за пластом снимали вилами легкое, шершавое сено, пахнувшее лугом и цветами. Шофер деловито разравнивал сено в кузове, утаптывал ногами. Глаза его были веселые, губы нет-нет да и разбегались в улыбке. Ребята это заметили, принимали добродушие незнакомого человека за одобрение их работы, только мать Мишки, подгребая разбросанные клочки сена в кучки, старалась остудить пыл ребят:

- Да куда же вы, дети, торопитесь! Успеете!

Но Генка и Мишка, не показывая, что устали, трудились без передыху. Они старались. Да как старались! Наперегонки. Словно на беговой дорожке. Мать Мишки, поняв их, села на оставшийся от стога ворох сена и сказала:

- Все, ребята, перерыв!

- Ага, устала! - закричал Мишка. И ребята как по команде воткнули вилы в землю и повалились на теплый, нагретый солнцем торфяник.

У Генки ныли руки, горели ладони, и все же он чувствовал такую в себе легкость, что, казалось, мог сейчас взлететь высоко-высоко, будто тот коршун, который, не двигая крыльями, круг за кругом парил над поляной и, наверное, наблюдал за ними. А у Мишки ноги словно налились свинцом, ему даже шевелить ими не хотелось. Миша рассматривал растертую до крови водянку на руке и старался не думать о том, что еще нужно грузить едва ли не целый стог. А тут еще проклятые оводни, словно намагниченные, прилипали к телу. Больно кусаются.

Кажется, полежали всего минутку. Шофер, все так же улыбаясь, крикнул с высоты:

- Мужики, вперед! Еще один удар, и победа за нами!

Генка вскочил, глотнул из капроновой фляги холодной воды, вытер рукой губы и взялся за вилы.

- Поехали! - его звонкий, веселый голос эхом отдался далеко в лесу.

За ним поднялся и Мишка.

Друзья налегли на последний стог. Он таял так же быстро, словно снег под весенним солнцем. Усталости как не бывало. Вилы мелькали над машиной, и только мать по-прежнему просила:

- Да не торопитесь, сынки, успеете!

Ровно через час сено было уложено в кузов, крепко крест-накрест увязано веревками, и шофер, с той же добродушной улыбкой, сел в кабину вместе с матерью Мишки. Машина уехала. Мишка и Генка задвинули на проезде жерди, еще раз окинули взором опустевшую поляну.

- Когда поедем в музей? - спросил Мишка.

- Завтра.

- Только с утра.

Дальше шагали молча. Генка был выше ростом, солидней, рубашка расстегнута. У Мишки - завязана узлом на животе. Походка у обоих ленивая. Усталость все больше давала о себе знать.

- Мишка, - задумчиво произнес Генка. - А что, если мы и вправду найдем клад?

- Клад! - скептически сказал Мишка. - Понимаешь?! Искать вообще интересно. А клад… Вот если что-нибудь старинное разыщется - это будет здорово!