Николай Блинов - Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

Карпа перескочил через борт катера.

— Есть стать к носовой! — лихо отрапортовал он.

— Ну, артисты, — усмехнулся Максим, переглянувшись с Глебом Степановичем. — А боцман у тебя ничего, видно, что нюхал море.

— С восьми лет с отцом на паруснике ходил, — пояснил скаут-мастер, глядя, как ребята сосредоточенно разворачивают тяжелые шлюпбалки.

Никита с Ленькой стояли на кормовых талях, и Никита то подтягивал, то отпускал конец веревки по командам Андрея. Он с удивлением наблюдал, как послушно поднялся огромный катер с кильблоков. Сначала нос, а потом и корма вышли за борт, и белоснежный корпус повис над водой.

Андрей ловко забрался на катер и, повозившись на носу, перекинул на палубу конец веревки, потом взялся за носовые тали, на которых висел катер, и вопросительно взглянул на Глеба Степановича. Тот крикнул:

— Спускаем. Я здесь, наверху, а ты на талях. Кого на кормовые поставишь?

Андрей взглянул на Никиту:

— Залезай сюда!

Никита подтянулся на руках, перевалился через борт, стал на корме и, подражая Андрею, ухватился за тали.

— Потравливай! — скомандовал штурман.

Корпус катера слегка дрогнул и начал медленно опускаться. Вот он поравнялся с палубой броненосца, спустился ниже, и медленно поползла вверх серо-ржавая стена. Негромко хлюпнув, катер коснулся воды. Веревки, за которые держался Никита, ослабли.

— Сбрасывай гак, — скомандовал Андрей и, нагнувшись, освободил крюк, которым тали соединялись с катером. Никита сделал то же самое, и катер остался привязанным к броненосцу только веревкой, спускавшейся с палубы. Свободные тали медленно уползли вверх, а вниз по веревочной лестнице с деревянными перекладинами спустились остальные ребята и штурман.

— Убирай штормтрап! — крикнул штурман, и веревочная лестница уползла вслед за талями.

Пока устанавливали мачты и навешивали руль, ребятам пришлось узнать столько морских терминов, что было удивительно, как они все могли запомнить с первого раза. Это было тем более удивительно, что Глеб Степанович ничего не объяснял. Он просто отдавал команду. Андрей хватался за что надо, а ребята по его примеру выполняли эти команды.

Даже такие простые вещи, как веревки, на корабле оказались не веревками, а «концами», и каждая из них в зависимости от назначения имела свое название. Те, которыми поднимали паруса на мачте, — фалы. Те, что привязаны к нижним углам парусов и служат для управления парусами, шкоты. Концы для крепления судна к причалу — швартовые.

Когда над катером захлопали поднятые паруса и он превратился в настоящий корабль, ребята уже чувствовали себя заправскими мореходами и были готовы ринуться в океанские просторы навстречу ветру и приключениям.

Штурман уселся на корме, внимательно оглядел паруса и команду, размещенную Андреем на банках. Управлять кливером боцман посадил Карпу и Леньку. На грото-шкотах сидели Никита и Тодик. Штурман увидел торжественные, серьезные лица, руки, напряженно сжимающие шкоты, и улыбнулся.

— Ну, готовы? — спросил он Андрея, который стоял на носу с багром в руках.

— Готов!

Штурман запрокинул голову и крикнул:

— Будь здоров, Максим! Отдай нам, дружище, носовой!

С палубы упал швартовный конец, и над бортом показалось лицо моряка. Он прощально взмахнул рукой и поднес ладонь к козырьку фуражки.

— Шесть футов вам под килем и попутного ветра! — донеслось сверху.

— Кливер на левый, грот на правый! — скомандовал штурман.

Андрей сильно оттолкнул нос катера от борта «Чесмы». Большой парус перестал хлопать и наполнился ветром.

— Кливер на правый! — прозвучала команда, и, повинуясь перетянутым шкотам, носовой треугольный парус перекинулся на правый борт и упруго надулся. Катер, набирая скорость, косо двинулся навстречу ветру.

— Поехали! — взглянув на Никиту, радостно и удивленно пропищал Тодик.

— Держи шкот крепче! — прикрикнул Андрей, пробираясь с носа на корму. — И не «поехали», а пошли, если по-морскому.

Тодик хихикнул.

— По воде не ходят.

Андрей присел на банку между Тодиком и Никитой.

— Мореходы и мореплаватели по морям ходят и плавают. Это только пассажиры на кораблях «ездят». Зачем ты шкот в руках держишь? Его вот как закрепить нужно. — Он показал, как привязать шкот, чтобы быстро и легко можно было его отдать. Тодик посмотрел узел.

— Так это же рифовый. Я умею.

— Шкотовый, — сказал Андрей и перешел на корму, где, положив руку на румпель, сидел Глеб Степанович. Штурман следил за парусами и незаметным движением чуть поворачивал руль. Ветер пошевеливал его волосы.

— К повороту приготовиться! — командует штурман.

Никита раздергивает узел и хватается за шкот.

— Отдать шкоты!

Тодик замешкался с узлом. Катер проскользнул чуть дальше намеченного для поворота места, и под килем зашуршал песок. Паруса негромко захлопали, норовя хлестнуть по лицу. Катер остановился.

— Сели! — крикнул Андрей и бросился на нос.

— Спокойно! — раздался негромкий голос штурмана, и уже более громко прозвучала не предусмотренная морской терминологией команда:

— Штаны долой!

Андрей первым выпрыгнул за борт.

— Живей, живей! — торопил он остальных.

Никита выпрыгнул за Андреем, вода оказалась ему по пояс.

— Мама родная! — завопил Карпа, вываливаясь за борт. — Ой! Ой! Сейчас кондрашка хватит!

Ленька стал на дно, потом окунулся по шею.

— Чтобы не так холодно казалось, — пояснил он.

— Раз, два, взяли! — командовал Андрей.

Дружный толчок стронул нос катера с мели. Забирались в него на ходу. Тодик все еще возился со шнурками ботинок.

— Теперь понятно, что значит идти галсами против ветра, — сказал Карпа, одной рукой удерживая шкот, а другой стараясь натянуть штаны.

— И моряцкое пожелание «шесть футов под килем» тоже, — сказал Ленька.

Катер с парусами, переброшенными на левый борт, снова бесшумно заскользил под острым углом к ветру.

— Разобрать весла!

Тяжелые весла послушно легли в окованные медью вырезы бортов. Двенадцать пар мальчишеских рук застыли на рукоятках, отполированных матросскими ладонями.

— Весла на воду!

Дружный взмах шести пар длинных весел — и катер медленно отвалил от пристани. Дружина отправилась в поход.

«Бобры» и «ласточки» разместились между банками на свернутых палатках, среди них Павлик. Глеб Степанович за рулем. «Чайки» на веслах. Головы гребцов, по-пиратски повязанные косынками, алеют среди коричневых ковбойских шляп.

Патруль Андрея стал постоянной командой катера. Трое друзей почти совсем забыли, для чего они пошли к бойскаутам, и целыми днями занимались морским делом. Они уже освоили настоящую морскую греблю: широкий занос лопастей вперед, сильный гребок с рывком на конце, выворачивание лопастей параллельно воде и снова занос и рывок. Со стороны смотреть — красота! Недаром пассажиры речного пароходика — «макарки», бегущего вниз по реке, сгрудились на один борт и, рискуя перевернуть маленькое суденышко, глядят на белоснежный катер, пересекающий реку.