Анелюс Маркявичюс - Гора сокровищ

Лодку спустили на воду. Ромас погрузился по шею и ухватился за предохранительный канат. Потом он стал толкать лодку перед собой, работая только ногами.

— Так каждый дурак сумеет, это мы запросто, — храбрился Костас.

Но когда попробовал — получились одни брызги, а лодка крутилась на месте, не желая продвинуться ни на метр. Тогда Зигмас повел лодку на поводке вдоль берега, и Костас поплыл, совсем по-настоящему! Он даже закричал от радости:

— Эй, Зигмас, гони быстрее! Быстрее!

Так он плыл вслед за лодкой вдоль берега туда-сюда. Иногда Зигмас отпускал веревку, и лодка шла по инерции, а за ней, все увереннее держась на воде, — Костас. Но вот Зигмас резким движением оттолкнул суденышко от себя. Оно легко заскользило вперед, увлекая за собой в глубокое место и мальчика. Ему нужно было в самом начале слегка подтолкнуть ее назад, но он так увлекся, что не заметил, как очутился далеко от берега. Оказавшись один, Костас не на шутку перепугался. Он резко обернулся, желая отыскать глазами друзей на берегу, и от этого движения очки упали в воду. Подросток попытался на лету подхватить их, но не успел, зато выпустил лодку, которая полегоньку заскользила в сторону. Костас взмахнул руками и исчез под водой.

Ромас с Йонасом с берега наблюдали за товарищем. Не раздумывая, они бросились в воду. Зигмас тоже спешил на помощь, зная, что Костас нырнул в довольно глубоком месте.

Не успели мальчики подплыть, как из воды показалась голова друга, затем плечи… Костас энергично стал грести к берегу. Он плыл, первый раз в жизни плыл самостоятельно! Правда, поднимал при этом такие столбы воды, что казалось, плывет стадо моржей.

Спасатели тоже повернули к берегу. А когда Костас, нащупав ногами дно, встал во весь рост, приятели закричали от восторга. Видно было, что Костас, хоть и напуган, но страшно доволен. Продолжая отплевываться, он все же успел похвастаться:

— Не говорил я вам, что умею плавать, скажете, не говорил?

— Ну конечно, уже умеешь, — иронически переглянулись ребята.

— Жаль только, очки утопил.

Ромас с Йонасом тут же полезли в воду и стали нырять в том месте, где чуть не утонул Костас. Дно там было — сплошной ил, стоило прикоснуться к нему, как вода становилась мутной. Это затрудняло поиски. В который раз Ромас, набрав полные легкие воздуха, опускался вниз и шарил по дну, но натыкался лишь на ракушки да камни. Выбившись из сил, он решил нырнуть последний раз и на этом прекратить бесплодные поиски. Проплывая мимо темневшей под водой кочки, Ромас заметил под ней что-то блестящее. Вернувшись, достал рукой этот блестящий предмет — вырвал его прямо с пучком травы. Так и есть, утонувшие очки!

— Йонас, вылезай, вот они! — крикнул он, плывя в сторону берега.

Однако парень продолжал что-то искать, то и дело скрываясь под водой. Нырнув последний раз, он вылез на поверхность далеко за прибрежными зарослями. По его взволнованному лицу Ромас понял, что тот нашел что-то необычное.

— Смотрите! — донесся до него голос друга.

Ребята вопросительно поглядели на Йонаса.

— Сеть, а в ней рыба.

— Может, браконьерская? Не успели вытащить.

Ребята сели в лодку и поплыли вдоль зарослей. Сначала они вытащили жердь, а потом и сеть.

— Веревка-то от нашей палатки! — воскликнул Йонас. — Ясно, это их сеть!

В неводе застряло шесть линей, щука, три ерша, несколько плотвичек. Рыба была уже полуживая — выпустили ее на волю, но она не уплывала, а лишь переворачивалась на бок. Тогда решили зажарить ее и пригласить вечером девочек.

Жареные лини пришлись всем по вкусу. Даже Зигмас, не большой любитель рыбы, ел да похваливал.

— Откуда такая крупная? — удивлялись гостьи.

Мальчики заранее договорились не рассказывать никому про браконьерские сети.

— Наловили, — ответил Йонас. — На редкость удачный клев сегодня.

— Рассказывай сказки, — отмахнулась Эгле, дочь рыбака. — Такую на крючок не поймаешь, здесь сеть нужна или бредень.

— Хороший рыбак и без сети обойдется, — стоял на своем Йонас.

— Так и быть, скажу правду, — серьезно произнес Ромас. — А дело было так: пошли мы рано утром купаться, а тут рыбина, здоровенная такая на берег скок, и смотрит так ласково-ласково. Ну что с ней было делать — схватили и на сковородку. Глядим — за ней другая, третья…

— Ах, вот вы как, кто на вас поласковее глянет — того сразу на сковородку, — вскинулась Эгле.

— Ясное дело, как же иначе? — продолжал игру Ромас.

— Что ж, так и запишем.

Покончив с рыбой, ребята отправились купаться. Не отставал от остальных и Костас, которому было чем похвастаться. Все наперебой хвалили его, а Лайма сказала:

— Ведь я знала, Костас, что ты непременно научишься. Затем подростки растянулись на траве. Юрга включила транзистор. Хорошо было лежать просто так, ни о чем не думая, и слушать музыку. Но и это вскоре надоело. Эгле предложила пойти за ягодами. Зигмас сразу же вызвался сопровождать ее. Захотелось ягод и Юргите с Йонасом: они даже принялись доказывать, что горсть земляники заменяет ведро клубники. А Ромас вдруг ни с того ни с сего заупрямился:

— Была нужда из-за них в лес тащиться.

— Отправляйся, Ромас, ну иди же, — уговаривал его Костас, — а я тут останусь. Мне эти ягоды — пустой звук, я к ним равнодушен.

Но Ромас продолжал твердить, что не любит ягод. Оказалось, и Лайма не большая любительница, так что пришлось всем троим остаться. Попробовали поймать хорошую музыку, ничего не вышло. Тогда Лайма вытащила из кармана носовой платочек, вытряхнула из него шесть голубых круглых стекляшек, подбросила их на ладони:

— Сыграем в чёт-нечет.

— Давай, — согласился Костас.

Ромас, безучастно сидевший до этого в стороне, загляделся на стеклышки:

— Можно поглядеть?

Лайма высыпала бусинки ему на ладонь. Они смахивали на камешки из перстней или сережек.

— Откуда у тебя это?

— Не скажу, — задорно ответила девочка.

— Скажи, это очень важно.

— Не могу, секрет.

Он сразу же вспомнил Гору сокровищ, находку Пранаса Калпокаса. Уж не из того ли таинственно пропавшего ожерелья эти бирюзовые бусинки?

— Если не скажешь, не получишь назад!

— Не скажу! А ну отдавай! Пошутили — и хватит.

Но Ромас невозмутимо высыпал бусинки в карман и сказал:

— Предупреждал по-хорошему: не скажешь — не получишь…

Глаза Лаймы стали еще темнее, девочка побледнела. Вначале она думала, что это розыгрыш, но вскоре по непреклонному выражению лица Ромаса увидела, что ошиблась.

— Отдай, слышишь! — рассердилась она.

— Скажешь — отдам.

— Ах, так! — со слезами в голосе воскликнула Лайма и, подхватив лукошко, побежала по тропинке в лес.

— Ромас, да отдай ты ей эти стекляшки, — укоризненно произнес Костас. — На что они тебе?