Владимир Крепс - Путешествие становится опасным

Царь Шахрияр (в изумлении).

Когда же все это произошло?

Артур Грэй.

Примерно через тысячу лет после окончания вашего царствования.

Придворный летописец (осторожно).

А не проделки ли это джиннов?

Дик Сенд.

Джинны тут ни при чем. В тысяча девятьсот шестидесятом году исследователь Жак Пикар на батискафе «Триест», который сконструировал его отец, известный ученый Огюст Пикар, достиг глубины десять тысяч девятьсот пятнадцать метров.

Царь Шахрияр (задумчиво).

Неужели этому Жаку ибн Огюсту Пикару первому пришла в голову мысль о путешествии в морские глубины?

Дик Сенд.

Как раз на этот вопрос отвечает Игорь Росточкин из города Ворсма Горьковской области… (Читает.) «В тысяча семьсот девятнадцатом году крепостной крестьянин из подмосковного села Покровское Ефим Прокофьевич Никонов подал челобитную царю Петру Первому. Никонов брался построить «потаенное огненное судно», в котором можно скрытно под водой подходить к вражеским кораблям и разрушать их специальным оружием. Царь произвел его в мастера «потаенных судов». Через год на небольшом Галерном острове в дельте Невы началось секретное строительство опытного судна. Его первое испытание состоялось в присутствии Петра. Никонов опустился с судном в Неву на глубину трех метров. Однако произошла авария. От удара о грунт повредилось деревянное днище. Петр приказал Никонову укрепить корпус железными обручами, но вскоре царь умер и дело заглохло».

Царь Шахрияр.

А этого мастера нельзя пригласить к нам на службу?

Синдбад-мореход.

О мудрейший из мудрых! Осмелюсь напомнить, что этот русский крестьянин не из сказки. Он жил и умер, как ему положено по книгам судеб. Ведь только герои сказок живут вечно.

Царь Шахрияр.

Но кто-нибудь после Никонова дерзал плавать под водой?

Дик Сенд.

И об этом пишет ученик шестого класса Игорь… (Читает.) «Через сто десять лет в Петербурге были изготовлены две подводные лодки с корпусами, склепанными из котельного железа. Их изобрел и построил военный инженер Шильдер. Таких лодок нигде за рубежом не было. Каждая имела выдвижную оптическую коленчатую трубу — подобие современного перископа. Шильдер развил идею «огненных труб» Ефима Никонова, поставив у каждого борта по ракетному станку. Ими можно было давать залп из шести ракет. В течение нескольких лет Шильдер испытывал лодки на воде и под водой. Но как далеко ушли от проектов Никонова и Шильдера наши современные подводные корабли с атомным двигателем! Они запросто совершают кругосветные плавания без захода в порты».

Царь Шахрияр (с интересом).

Нам хотелось бы услышать о кругосветном путешествии под водой. Говори, юноша, и я озолочу тебя.

Дик Сенд (шепчет).

Капитан Грэй, у вас есть еще письма по конкурсу «В глубинах моря»?

Артур Грэй (шепотом).

Ни одного. Бродяга Тартарен дал мне только четыре.

Придворный летописец.

Еще одна минута канула в вечность, а до утра далеко.

Царь Шахрияр (любезно).

Неужели придется потревожить моего любимого палача — мастера топора и плахи?! Молитесь!

Синдбад-мореход.

О добрейший из добрых! Дозволь мне рассказать сказку.

Царь Шахрияр.

Говори!

Синдбад-мореход (в волнении, скороговоркой).

«Во время моего последнего путешествия корабль начал подниматься на воде и опускаться, и мы услышали страшный крик, подобный грохочущему грому. И мы испугались и стали как мертвые и убедились, что сейчас же погибнем. И вдруг подплыла к кораблю рыба, подобная высокой горе, и мы испугались ее и стали плакать о самих себе сильным плачем…»

Царь Шахрияр (с хохотом перебивает).

«…И вдруг подплыла к нам еще рыба, а мы не видали рыбы огромней и больше ее…». Несчастный Синдбад-мореход! Семь ночей я слушал сказки о твоих бедствиях на море. Они мне надоели. Да свершится правосудие!

Барабанная дробь.

Дик Сенд (шепотом) .

Капитан Грэй, где же наши друзья?

Артур Грэй (тихо).

Боюсь, Дик, что они заблудились на страницах «Тысячи и одной ночи»…

И сразу вступает перезвон верблюжьих колокольчиков. Их перекрывает свист и шум песчаного вихря.

Капитан корвета «Коршун».

Тревога! Нас настигает самум!

Тартарен (кричит на фоне ветра).

Ко мне, капитаны! В развалины крепости! Ведите верблюдов в этот пролом!

На фоне ветра — тревожный звон колокольчиков и рев верблюдов.

Гулливер.

Любезные друзья, наш караван застрял в песках, и неизвестно на сколько.

Тартарен (в тревоге) .

Ах, медам и месье, я так волнуюсь за судьбу Дика и Грэя, не говоря уж о красавице Шахразаде.

Капитан Воронцов.

А вы подумали о волнении наших юных друзей? Они с нетерпением ждут нашего капитанского слова по конкурсу «В глубинах моря».

Мюнхгаузен.

Вы опоздали, капитан Воронцов. Как всегда, я вас опередил. Я уже открыл почтовые мешки. Выбирайте на счастье!

Музыка писем.

Капитан Воронцов.

Меня, как подводника, очень увлекла интереснейшая работа Олега Валеева, ученика из города Челябинска. Слушайте! (Читает.) «Первыми в мире совершили плавание подо льдами советские подводные лодки «Д-З», «Щ-402» и «Щ-404». Это было в феврале 1938 года. После войны в наш флот на смену дизельным лодкам пришли подводные атомоходы, такие, как «Ленинский комсомол», который за одно плавание дважды прошел подо льдами Северного полюса». Олег пишет, что его мечта — быть моряком… «Мой прадед служил матросом на броненосце «Потемкин», дед служил на Балтике, и я хочу продолжить семейную традицию».

Капитан корвета «Коршун».

А меня буквально поразили три объемистые тетради Александра Ермакова из Иркутска со множеством иллюстраций. Это просто диссертация о голубой планете Океан!

Мюнхгаузен.

Разрешите вернуть вас на землю. И отложить защиту диссертации. Поднимайте верблюдов. Самум свернул на зюйд-вест!