Мария Энгстранд - Код Ореста [litres]

Очень надеюсь, что ничто не задержит прокладку кабеля. Для того чтобы работать дома, мне очень важно иметь скоростной интернет, и я рассчитывала, что к моему возвращению кабель уже подключат к нашему дому. Когда я уезжала, его проложили примерно до магазина «Ика». Они продвинулись с тех пор?

Верю, что тебе удается держать Малин в стороне от всего этого. После того что произошло, ее легко вывести из равновесия. Так не хочется, чтобы с ней опять случилось что-нибудь неприятное! Ей нужна спокойная обстановка, а не всякие потрясения. Надеюсь, она не уходит из дома надолго одна?

Также надеюсь, что вы оба хорошо себя чувствуете.

Кстати, в этой стране невозможно приготовить настоящий бисквит!

Целую,

Кому: susanne.berggren@yahoo.com

От: fredrik.b@home.net

Тема: RE: Лерум

Привет, Сюзи!

Малин играет на виолончели примерно по часу в день и делает уроки с соседским мальчиком по имени Орест. Иногда они катаются на велосипедах.

По вечерам дочь дома.

У нас всё хорошо. Не волнуйся.

Обнимаю,

Я не поняла, что именно мама имела в виду, говоря о прокладке кабеля, но потом заметила, что в «Лерумской газете» есть еще одна статья.

Рядом с текстом находилась схема, показывавшая, как планируется проложить волоконно-оптический кабель по всему Леруму. Это была настоящая сеть – ее нити должны были пролечь под землей, соединяя все улицы, все дома.

Ах да, теперь я вспомнила, что маму очень вдохновляла мысль о подключении к нашему дому кабеля.

– Когда у нас будет такое подключение, мы сможем выходить в интернет, смотреть телевизор и много работать, и всё это сразу, – радостно сказала мама. Но потом посмотрела на меня и замолкла. По ее мнению, некоторым пользоваться интернетом противопоказано.

Лерумская газета, ЧЕТВЕРГ, 26 мая

ПОСТОРОННИЕ МЕШАЮТ ПРОКЛАДКЕ СОВРЕМЕННОГО КАБЕЛЯ

Сроки выполнения работ по расширению новой муниципальной оптоволоконной сети, которая в десятки раз увеличит скорость интернета, задерживаются. Причина заключается в том, что посторонние лица в нескольких местах вторглись на строительную площадку, где проводятся работы.

– Мы знаем, что тут побывали посторонние, однако не обнаружили никаких повреждений, – говорит представитель фирмы «Шведская оптоволоконная связь» Стефан Бенгтссон. – Тем не менее принято решение перевезти склад кабелей и часть оборудования в другое место, чтобы уменьшить риск диверсии.

Мы сделали всё от нас зависящее, чтобы проводимые работы не мешали общественности, – продолжает Стефан Бенгтссон. – Но для того чтобы проложить кабель, нам придется снять часть асфальта на всех улицах города. Мы надеемся, что жители понимают: пройдет некоторое время, прежде чем асфальтовое покрытие будет восстановлено.

– Дуб ленсмана, – шепнул мне Орест на следующий день в очереди в столовой на большой перемене.

– Чего-чего?

– Дуб ленсмана, – снова прошептал он. – Я знаю, где это. Увидимся после школы.

Последнюю фразу он выпалил очень быстро, потому что учительница смотрела на нас. Я уставилась на свой поднос и не поднимала глаз, пока на тарелку не приземлилась серая столовская котлета.

Однако, когда я встретила Ореста на нашей улице после школы, он уже не собирался идти к дубу ленсмана. Вместо этого он толкал впереди себя пустую коляску.

– Сегодня не получится, – процедил он сквозь зубы. – Мама организует танцевальный фестиваль. Я должен забрать Электру из садика.

Пройдя мимо меня, он пошел дальше по нашей улочке в сторону поворота. Я семенила рядом.

– Почему… – начала было я, но замолчала. Орест был такой злой – просто видно, как всё в нем так и кипит. Я поняла, что настроение у него не улучшится, если ему придется объяснять мне, чем именно занимается его мама – и почему именно ему приходится забирать из садика Электру.

– Да ладно, – проговорила я. – Мы ведь можем взять ее с собой. Погода отличная.

И это была правда – по крайней мере, погода стояла вполне нормальная. До этого так много дней подряд лил дождь, что на мелочи уже не хотелось обращать внимания. Отсутствие дождя и небольшой ветер уже засчитывались за прекрасную погоду.

– Просто пойдем пешком, а не на великах! – выдохнула я и сделала несколько прыжков, потому что шаги Ореста оказались куда шире моих и я с трудом за ним поспевала.

– Может быть, – пробормотал Орест и, кажется, стал кипятиться немножко меньше. – Хотя сначала мне надо зайти домой и кое-что взять.

Вид у него при этом был такой, словно ему предстояло пройти испытание похуже смерти, а не просто сделать несколько шагов по улице. Я пришла вместе с Орестом к нему домой, чтобы захватить необходимое оборудование в виде садовых лопат, карты и компаса. В саду висели многочисленные яркие вымпелы, а из большого горшка, стоявшего на плите, исходил острый запах специй, но в целом дома у Ореста всё было не страннее, чем обычно.

Мне пришлось нести лопаты, потому что Орест толкал впереди себя коляску. И вот мы направились в сторону садика.

Орест пытался сделать вид, что наспех выполняет скучное поручение, забирая из садика Электру и собирая все ее варежки, шапочку, прорезиненные брюки и собственноручно нарисованные рисунки (две черточки на каждом листе). Но я заметила, как он обнял Электру, прежде чем посадить ее в коляску, и как тщательно натягивал на нее грязные варежки, следя, чтобы между варежками и рукавами не осталось щелки.

Электра что-то рассказывала на своем детском языке всю дорогу, пока мы шли мимо здания школы и вниз к трассе. Но потом, когда мы проходили через похожий на большую трубу тоннель под скоростной трассой, она вдруг заснула. После этого мы еще долго шагали по гравийной дорожке вдоль железнодорожного полотна, до самой станции Аспедален, и наконец свернули на дорожку, идущую вокруг озера.

– Так что это за дуб ленсмана? – спросила я. – Расскажи!

И Орест пересказал мне историю про ленсмана, пока мы шли по берегу озера Аспен. Странно, что я раньше ее не слышала. Как-никак не Орест, а я всю жизнь прожила в Леруме.

В семнадцатом веке Лерум был маленькой затерянной деревенькой в сельской местности, а в этих местах королевскую власть представлял ленсман, которого все ненавидели. Бесчеловечный и жестокий, свою главную задачу он видел в том, чтобы собирать налоги с бедных жителей деревни. Однажды терпение жителей Лерума лопнуло. Они поймали жадного ленсмана и повесили его на веревке на дубе. Этот дуб с тех пор называют Дубом ленсмана. В начале ХХ века дуб засох. Ему было лет триста-четыреста, и это был настоящий дуб-великан.

– Так что в середине девятнадцатого века, когда Аксель приехал в Лерум, Дуб ленсмана уже был очень старым, – сказал Орест.