Надея Ясминска - Пёсинус, Котинус, Птангенс: Озадаченная история. Город бумажных чудес: Изобретательная история [сборник litres]

– Ещё первобытные люди рисовали на стенах пещер диких лошадей, бизонов, мамонтов. Это называлось наскальной живописью. Особых красок тогда не было, поэтому художники использовали уголь и глину…

Часть класса тут же превратилась в пещерных людей и занялась живописью настольной – вернее, напартовой. Но и этот вид искусства ускользнул от внимания Аллы Витальевны. Не зря третьеклассники между собой называли её Алла-Виталла, а то и вовсе – Алла-в-облаках-Виталла. Даже внешне учительница оправдывала прозвище: тонкая и хрупкая, готовая улететь с порывом ветра. А ещё она пышно взбивала пепельные волосы, и оттого казалось, что её голова утопает в светло-сером облаке.

– На прошлом уроке мы с вами рисовали лесных зверей. Теперь перейдём к домашним любимцам. И это не так просто, как кажется. Вы уже не первоклашки и потому не получите высокую оценку только за уши, лапы и хвосты. Нужно отобразить характер! А лучше – показать его через сценку. Так что подумайте и приступайте. Можете сочетать карандаши, мелки и краски.

Казалось, Рите Краснушкиной нужно было думать дольше остальных. Но она тут же принялась за дело. Кому, как не ей, знать своих домашних любимцев?

Характер их через глаза не выразишь. И рот тут не поможет. Про лапы и говорить нечего. Зато столько других интересных фишек – собаки с кошками обзавидуются.

Как приятно начинать рисунок с огромной завитушки!

Рита старалась так, что даже чуть слышно пыхтела. Пятна краски распускались на её листе причудливыми цветами. Карандашные линии придавали им форму. Лёгкая дымка мелков заполняла пустоту вокруг. «Пусть у меня получится, пусть получится…» – звучало в голове у Риты. Рисунок должен произвести впечатление. Ведь это первый урок изо в новой школе!

Но когда Алла-Виталла подошла к Ритиной парте, её лоб прорезала глубокая морщина.

– Краснушкина, – со вздохом сказала она. – Мне кажется, ты не поняла задание. Нужно было нарисовать домашнее животное. Своё, бабушкино, дядюшкино – хоть соседское! А у тебя что?

Рита непонимающе глянула на учительницу:

– А у меня и есть… домашнее животное. Даже три…

– Но это улитки!

– Да, африканские улитки. Их ещё называют ахатины.

– И что, они живут у тебя дома?

– Живут. В террариуме.

Брови Аллы-Виталлы подпрыгнули и утонули в сером облаке.

– Но зачем?! Неужели твоя мама такое разрешила?

Рита почувствовала, что её лицо снова пошло пятнами, покраснели даже уши. Она вцепилась пальцами в руку – туда, где под кофтой прятались полоски, – и пробормотала:

– Улитки очень милые… и умные. Они меня узнают, радуются, когда я приношу им салат, и любят купаться. И вообще мы с мамой их вместе выбирали!

– Ну хорошо, – не стала спорить учительница. – Допустим. Объясни тогда, почему у тебя на рисунке такие грязные цвета? Чёрный, коричневый… Выглядит не очень красиво.

– А что мне было делать? – удивилась Рита. – Ахатины такие и есть. Коричневые и чёрные. И немного бежевые. Но посмотрите: у Карамельки полосатый панцирь, у Торопыги – с большими пятнами, а у Рогалика – в мелкую крапинку.

Задние парты прыснули со смеху. А к наморщенному лбу Аллы-Виталлы добавились поджатые губы.

– Хорошо, Краснушкина, тебе виднее. Но позволь тебе напомнить, что главное в нашей теме – показать характер. Какой характер может быть у улиток? Что я тут должна увидеть?

– Ну как же! – Рита даже подскочила. – Посмотрите на рожки! У Карамельки вон какие длинные, потому что она любопытная. А Рогалик их вечно прячет, боится, жмётся ближе к домику…

– А зачем улитке человеческий дом, если у них уже есть свой? – с издёвкой выкрикнул кто-то из одноклассников.

– И что с того? – удивилась Рита. – У людей может быть сколько угодно домов! И гараж, и квартира, и дача! А улитки что, не имеют права?..

Алла-Виталла подняла руку. Это означало, что дальше эту чепуху ей слушать не хочется. В общем-то, она была неплохой учительницей, но очень уж напоминала живую картину – а у картины обычно есть рамка. Вот и Алла-Виталла придерживалась своих рамок: ей казалось, что сначала нужно делать как полагается, а всякие фантазии – уже потом.

– Так, всё, прекращаем споры. Краснушкина, послушай меня, пожалуйста. Я не хочу ставить за твой рисунок низкую оценку, но и высокую поставить не могу. Работы в классе должны быть сопоставимы, понимаешь? Чтобы их можно было сравнивать. Никто не понимает твоих улиток, не умеет читать по рожкам… И как их вешать потом на стенку? Что я директору скажу? Тема ученицей не усвоена, вот что! Поэтому дома перерисуй и принеси на следующий урок. Я уверена, что у кого-нибудь из твоих знакомых есть пёс, кот или хотя бы попугай.

Рита молча уставилась на Карамельку, Торопыгу и Рогалика и только кивнула. Возможно, она не сдержалась бы и заплакала, но следующая сцена её отвлекла. Как оказалось, на улитках страдания учительницы не закончились.

– Ясновский, ну что ты опять творишь? Я же проводила с тобой беседу!

Класс взорвался дружным смехом. Похоже, все уже знали, о чём сейчас пойдёт речь.

– Не пойму: ты издеваешься или как?

В центре внимания оказался опрятный мальчик со светлыми, почти белыми волосами. Он сидел, опустив глаза. На его лице не было вызова, но чувствовалось какое-то железобетонное упрямство.

Алла-Виталла взяла альбом мальчика. Краем глаза Рита заметила, что на рисунке изображена золотая рыбка в аквариуме. И у этой рыбки были брови. Густые, чёрные, нарисованные не карандашом, а маркером. Из-за них рыбка больше походила на суровую пиранью. Если бы такая запуталась в сетях старика из сказки, тот бы не отделался одним разбитым корытом.

– Вот зачем ты это делаешь, Ясновский? – в голосе учительницы послышались жалобные нотки. – Ты же ходишь в студию, у тебя прекрасная техника. Я бы с радостью рекомендовала тебя в художественную школу. Последний раз прошу: прекрати эти фокусы с бровями. Или снова будем разговаривать с твоей мамой!

Белобрысый мальчик не шелохнулся, но было заметно, что он не собирается ничего переделывать.

Алла-Виталла покачала головой, вернула альбом и пошла проверять остальные работы. Вскоре прозвенел звонок. Перемена плавно перетекла в урок чтения, а потом была ещё и математика, и музыка. Рита почти забыла о том, что произошло на изо, пока в конце школьного дня не столкнулась у гардероба с Ясновским.

Казалось, он специально поджидал её тут.

– Привет, – серьёзно сказал мальчик.

– Привет, – отозвалась Рита.

– Я Альберт, но мне больше нравится, когда меня называют Алик.

– А я Рита, но дома меня зовут Ришкой.

– Ришка? – удивился Алик. – Но ведь имя Рита так не сокращается.

– Почему нет? Если есть секрет… или, допустим, рифма.

Алик задумался.