Дмитрий Луценко - Ужасное наследство

Егор принялся поочерёдно расшатывать плинтус и дощечки паркета. Минут через пять ему удалось вынуть сначала одну планку, а затем ещё три цельным куском, и, наконец, в его руках очутился плотный, но не слишком толстый прямоугольник, по площади чуть больше обычной тетради.

– Похоже, какие-то бумаги, – попробовав пожелтевший свёрток на изгиб, констатировал Егор и передал находку Кате.

– Можно и так сказать, – согласилась она, аккуратно развернув обёртку. – Это карта.

***

Кроме отца Кати других трудоголиков в этот выходной день не нашлось, и потому он сидел в офисе за компьютером в полном одиночестве. В тот момент, когда завибрировал его телефон, лежавший на столе рядом с клавиатурой, он заполнял экселевскую таблицу сводного отчёта за неделю, то и дело сверяясь с разными электронными документами. Отвлекаться ему не хотелось, тем более что работа близилась к завершению, но не ответить он не мог, поскольку на экране высветилась надпись КАТЯ.

Нажав на зелёную трубочку, мужчина поднёс телефон к уху, продолжая смотреть на монитор и печатая одной рукой.

– База торпедных катеров, дежурный у аппарата! – произнёс он нарочито бодрым голосом, преисполненным служебного рвения, но через пару секунд всё же улыбнулся. – Нет, дочуль, я ещё в городе, на работе пришлось слегка задержаться.

От услышанного далее, брови мужчины поползли вверх, а лицо слегка вытянулось.

– Ничего себе новости! Скоро буду!

***

Широкая лестница сталинского дома с массивными перилами, кажется, одним своим видом располагала к размеренной походке, но сейчас отец Кати просто не мог подниматься по ней спокойно. Ноги сами несли его вверх, заставляя перепрыгивать через ступеньки, словно он был не степенный глава семейства, а озорной мальчишка из начальных классов.

Когда мужчина вошёл в квартиру, его дочь рассматривала карту, кое-как расстеленную на подоконнике, вместе с одноклассником. Парень в последнее время довольно часто мелькал на школьных фотографиях в одной компании с Катей, и даже пару раз заходил к ним в гости этой весной. На краю импровизированного рабочего стола стояла наполовину опустошённая бутылка минералки, накрытая пластиковым стаканчиком, а рядом лежали защитные очки и косынка.

– Ну, всё! Работа встала! Начинаем изучать археологию! – со свойственным ему юмором пошутил отец Кати, глядя на колоритную картину мозгового штурма.

– Добрый день, Вячеслав Николаевич, – со сдержанной почтительностью поприветствовал его юноша и первым протянул ладонь навстречу.

.– Здравствуй, Егор, – ответил мужчина, пожимая руку парня, и снова мысленно удивляясь, насколько сильно выросли дети за минувший год.

– Пап, но ведь интересно! – оправдываясь, воскликнула дочь. – Не каждый же день люди находят в полу квартиры старинные карты! А эта – аж в тысяча девятьсот десятом году напечатана!

В доказательство своих слов Катя показала пальцем на типографскую отметку, находившуюся в правом верхнем углу исторического артефакта.

– И как успехи? Разобрались что к чему? – спросил отец, подходя к ребятам и с любопытством разглядывая находку.

– Перед нами карта Урала, и это единственное, за что я ручаюсь, – призналась Катя. – Тут целая куча странных значков, нарисованных карандашом: буквы, цифры – совершенно ничего непонятно!

– Мне кажется, это военная карта, – осторожно добавил Егор, – только здесь какая-то хаотичная мешанина.

Отец Кати бережно взял в руки документ, переживший столько эпохальных событий, и удивлённо покачал головой.

– Надо же! Она всё-таки цела, а мы думали, что погибла тридцать лет назад!

– Так ты знаешь, что это за карта?! – воскликнула Катя.

– Ещё бы! – подтвердил отец. – С ней целая история связана!

– Пап, расскажи! – потребовала дочь, теребя его за рукав.

– Да уж куда деваться! Не отстанете же! – улыбнулся Вячеслав Николаевич. – Сколько же мне тогда было?

Он потёр подбородок и принялся прикидывать на пальцах.

– Ну да! Выходит, я впервые про эту карту услышал в тринадцать лет. Ещё Советский Союз существовал!

Отец Кати покачал головой.

– Вы даже не представляете, насколько всё было по-другому!

– Пап, не отвлекайся! – попросила Катя.

– Вечно вы молодёжь торопитесь! – шутливо упрекнул он её в ответ. – Ладно, будь по-твоему! Короче говоря, мы в тот день гуляли на свадьбе. Родня собралась – со всех городов и весей! Многих, признаться, я видел в первый и последний раз. И вот вечером мама пересела к другим женщинам поболтать, а я остался с отцом и троюродным дедом Женей. Они, значит, за жизнь разговаривают, а мне не оставалось ничего другого, как их слушать. Моих-то сверстников, как назло ни одного не было! – развёл руками Вячеслав Николаевич. – Чем ещё заниматься?

Егор и Катя переглянулись с понимающей улыбкой.

– За беседой прошло часа два, не меньше, – продолжил рассказывать отец. – Дед Женя расчувствовался и говорит: «Хотел бы я, ребята, чтобы у меня такие сын и внук были, как вы! Да только бог детей не дал. Потому хочу передать вам одну ценную вещицу, а точнее сказать карту, с указанием места, где зарыт клад. Сам-то я уже давно не в тех годах, чтобы подобными делами заниматься». Представляете?! У меня от удивления, наверное, глаза на лоб полезли!

– Ещё бы! – воскликнула Катя, совсем по-другому взглянув на артефакт. – После таких новостей любой вечер неизбежно перестаёт быть томным!

– А он случайно не говорил, откуда у него карта появилась? – поинтересовался Егор.

– Как же! Очень даже подробно всё описал! Пожилым людям вообще нравится, когда их слушают.

Катя многозначительно улыбнулась, и отец дотронулся до кончика её носа.

– Вот только не говори, что это про меня! Я ещё очень даже в расцвете сил!

– Молчу, молчу! – заверила его дочь. – Ты продолжай!

– Дело в том, что у отца деда Жени был старший брат Георгий, царский офицер. После начала гражданской войны он бесследно исчез. Как в воду канул: за двенадцать лет – ни одной весточки! Понятное дело, со временем все родственники свыклись с мыслью, что его уже нет в живых. Но, как выяснилось, они заблуждались. В тысяча девятьсот тридцатом году маленькому Жене исполнилось шесть лет, а его отцу Ивану, если память не изменяет, тридцать или около того. Жили они вдвоём в частном доме, что стоял в переулке рядом с нынешней улицей Каминского. Вроде бы и близко к центру города, а место было всё равно глухое.

– А мама их куда делась? – не удержалась от вопроса Катя.

– Она умерла вскоре после родов от заражения крови, – пояснил Вячеслав Николаевич.

– Почему же её не вылечили?

– Понимаешь, тогда людям жилось намного хуже, чем теперь. Даже самой обычной еды зачастую не хватало, из-за антисанитарии всякие инфекции свирепствовали, а если возникали какие-нибудь серьёзные проблемы со здоровьем, то медицина практически ничем не могла помочь. Самый первый из антибиотиков – пенициллин, появился в СССР только в сороковых годах двадцатого века, когда мы уже вовсю воевали с гитлеровцами.