Евгения Клепацкая - Кранфуриум. Рассказы. Часть первая

На листе бумаги появлялась синяя речка, ярко-жёлтое солнце, берег с зелёной травой. Женя не умела плавать и жутко боялась воды, но лето всегда рисовалось в голове только этой картиной. Рисовать чердак было как-то неправильно. Преподаватели часто в картинках или в сочинениях видели то, что даже не задумывалось. Поэтому любое лишнее движение могло привести школьницу в кабинет к тёте, которая задаст вопрос: «Всё ли у тебя хорошо, Женечка?». Посещать это место совсем не хотелось. Все эти «У тебя дома всё хорошо?» «А одноклассники не обижают?» очень сильно удручали.

Дорога домой вместе с Леной и Ромашкой всегда была слишком быстрой и друзья увеличивали её любыми возможными способами. Например, снова возвращались к школе. Или шагали в центр села.

И всё же, наступал тот момент, когда пора было прощаться. Таким местом была развилка дорог.

"Ром, ты к бабушке или домой?" – вопрос, который нависал над одноклассниками, застывшими на перекрестке. У мальчишки со светлыми волосами и вечно порванной сумкой было два варианта. Либо он идет с Леной, либо с Женей. Сегодня он выбрал путь домой с Леной. Вздохнув и погрузившись в свои мысли, Женя медленно двинулась к дому через коротенький переулок.

Ужин, уроки, ночник на подоконнике. Девочка медленно погружалась в тягучую дрёму у себя в кровати. Её тёплое, тяжёлое одеяло придавило маленькое тельце так, что не уснуть было невозможно.

– Зря ты думаешь обо мне плохо, – зазвучал мягкий голос в голове у Женьки

– А зачем ты врешь? – прошептала девочка, оторопев от неожиданности.

– Разве я врал? – в голосе Ноума послышались нотки расстройства. – Вот я здесь! Я же не говорил, когда именно к тебе приду.

– А я хотела тебя рисовать сегодня, – мечтательно произнесла девочка, поворачиваясь на бок.

– Смотрю, не решилась. Это всё из-за того, что взрослые видят в картинках слишком много, да?

– Вот потому и не решилась. Я вообще никому о тебе не говорила. Даже Ромашке. Я же правильно поступила?

– Если ты считаешь, что это правильно, так и есть. – Женька слышала, как Ноум улыбался.

Его голос в голове звучал совсем иначе. Если бы девочка не знала, какой он на самом деле, то не поняла бы, какого размера это существо. В голове он казался большим, тёплым, а не размером с кошку. Тон был тихим, но проникал в каждую клеточку тела маленькой девчонки.

– А если я решу кушать землю и не застилать постель? – Улыбаясь, поинтересовалась она.

– Да хоть на потолке спать. Это же ты решила. Это твоя правда.

– Ну, нет, почему-то же дважды два – это четыре и, если я решу, что будет пять – это ничего не изменит и у двух мальчиков, держащих по два яблока, в общем, не станет пять, – возмутилась она.

– А ты не трогай то, что доказано. Мы же сейчас говорим о тебе, о твоей жизни и твоем поведении. Ты поступаешь так, как считаешь правильным. Если ты что-то сделала, значит, только так ты и могла поступить в этот момент. И не надо винить себя за то, что было в прошлом. Ты поступала правильно. Пусть иногда только для себя.

– Ты всегда прав? – решила узнать Женя.

– В настоящем да, в прошлом иногда ошибаюсь.

Спокойный голос Ноума не душил своим напором, а, наоборот, будто нежно подталкивал к собственным мыслям. Женя любила эти разговоры именно за эти невозмутимость и покой, которые разливались по всему телу с первых же звуков, которые произносил маленький пушистый чудик.

– А, как ты думаешь, то из-за чего тебя выгнали из твоего дома – это ошибка? Ты был не прав?

– Считается, что я должен думать, будто ошибся. Но это одна из самых правильных вещей, что я когда-либо совершал. Я, скорее, ошибся, когда решил, что мне больше нечем помочь Лису. Но, это уже история, которую исправить невозможно.

– Но ведь ты остался без дома, Ноум, – озадаченно произнесла девочка.

– В ином случае я бы остался без тебя, без Лиса и Стаси. А ещё без города тополей и волшебного света из щелей потолка, – сказал Ноум.

– И, если бы у тебя была такая возможность, ты бы всё повторил вновь и вновь?

– Да, Дружок, обязательно, – вздохнул кранфур. – А у тебя есть то, что ты повторила, не смотря ни на что?

Ноум знал каждую секунду жизни маленькой школьницы из сибирского посёлка. Но, не смотря на это, желание слышать рассказы от самой Женьки было сильнее.

– Думаю, я бы снова пережила поездку в тайгу с бабушкой и дедушкой. И снова бы поддержала идею девочки Алёны завершить это путешествие тем, чтобы испортить продукты.

– Можно я гляну эти воспоминания? – вдруг произнёс кранфур.

– А, ты умеешь? – удивлюсь Женька и перевалилась с бока на спину, уставившись в потолок.

– Ещё как, Женёк!

– Жень, пошли со мной.

Скрипучий глубокий голос дедушки звучал как обычно тепло и девочка, не раздумывая, рванула к берегу. Оставшиеся сидеть у костра ребята только и успели прекратить громкий разговор. Они наблюдали за уходившими к речушке Женей и дедушкой. Огромные сосны ухнули за спиной. Скрип и стоны таёжного леса стали привычным состоянием за два дня жизни тут.

– Деда, пацаны сказали, что сегодня слышали, что кто-то из вас рассказывал про медведя, – Женя подняла не тронутые страхом глаза на высокого мужчину, в волосах которого светились серебряные нити седых волос.

– Да, дядь Серёжа сегодня следил за костром. Он говорит, что медведица была с медвежонком. – Не смотря на внучку, дедушка подтягивал лодку к берегу так, чтобы можно было легко в неё впрыгнуть, не намочив ноги. – Залазь.

Спокойная, почти чёрная вода нежно приняла скользившую по своей поверхности резиновую лодку. Женя опустила голову за борт и у неё закружилась голова. Сквозь воду было видно огромные кусты, деревья и длинные нити водорослей, которые уходили в черноту дна. Дед аккуратно перебирал веслами, стараясь не нарушать безмятежность воды. Над головой смыкались вековые сосны, отчего коридор, по которому плыла лодка с двумя пассажирами, казался особенно зловещим.

– Как тут тихо! – шепнула девочка.

– Слышишь, как бьется сердце в ушах? – также в ответ шепнул дед.

– Мне кажется, что кто-то дышит у самых ушей. Будто за спиной стоит и дышит.

– Это и есть пульсирующая кровь, – заключил дедушка.

– Жутко как-то, – передёрнуло девочку.

– Послушай тишину…

От того что вода была ровной, как стекло, а весла нисколько не шевелили её, казалось, что лодка парит между черной пропастью и небом, в котором появлялись уже первые звёзды. На воде не было слышно даже голосов на берегу, хотя дедушка и внучка ещё недалеко отплыли. Здесь глушились звуки тайги, и изредка доносилось бульканье маленьких капелек, упавших с задранных вёсел.

– Хочешь? – Дедушка указал на вёсла

– А я смогу?

– Если всё сделаешь правильно, сможешь. – С этими словами дедушка поднял вёсла и осторожно освободил место для девочки.