Евгения Клепацкая - Кранфуриум. Рассказы. Часть первая

Тепло пыльных чердаков хранит в себе безумное количество тайн и захватывающих историй. Под толстым слоем времени ютится самая необычная жизнь прошлого.

Не верите?

А вы попробуйте пропустить эту легкую историю про Женьку и её пушистого друга через своё детское сердечко.

Рассказы о мире чувств и эмоций берут свое начало во временах школьной жизни одной маленькой, зеленоглазой девочки. За имя и короткую стрижку горшком окружающие часто называли её мальчишкой.

А имя её – Женька.

Это девчонка из постсоветского провинциального городка, какими усыпана наша необъятная страна. И это город, который в июле тонул в сугробах тополиного пуха и запахе плавящегося асфальта.

Все мы знаем, что детство – это невероятное время, когда деревья головокружительно высоки, пруд похож на необъятное море, а твои мама и папа знают всё на свете. Женя была одной из тех девочек, которых не брали в компании очаровательных существ с косичками и бантиками. Причиной тому была её стрижка горшком. Она вязалась только с её именем, а не наличием кукол за спиной. Но, это почти не расстраивало маленькую худенькую девчушку. Существовали иные развлечения, которые доводили до эйфории это светловолосое чудо. Шалаши, чердаки заброшенных домов, деревья – это и была жизнь Женьки.

Вы бывали на чердаках в вечернее время? Когда золотистые лучи освещают медленно кружащую пыль тёмной комнаты. Когда старые опилки, которыми усыпаны полы под старой прогнившей крышей, уютно тёплые. Они издают нежный аромат древесины. Вы были под крышей старого дома, когда в духоте непроветриваемого чердака стоит запах перьев и незамысловатой жизнедеятельности голубей. В этом воздухе витает ощущение безмятежности.

В городе, где девочка с золотистыми волосами проводила свое лето, таких чердаков было несколько. Именно там она встретилась с кранфуром Ноумом.

Бабушка, как обычно, собиралась уходить в ночную смену в роддом, где и работала. Собирала своё вязание и клала приготовленное за вечер печенье в синюю тоненькую сумку, предназначенную для походов в магазины. Девочка с нетерпением ждала, когда услышит заветные слова: "Жень, дверь закрой за мной!", которые незамедлительно прозвучали.

Тонкая ручка провернула чёрный вертушок замка два раза. Дверь закрылась, но ненадолго. Быстро собрав в потёртую белую сумку с длинным ремешком ключи от несуществующих дверей, яркую помаду, которой она не воспользуется и пару красивых камней, Женька снова щелкнула замком и вышла в пахнущий сыростью подъезд. Затем она сняла с шеи веревочку с ключом от двери и заперла её.

Восемь часов вечера.

Душные июльские улицы города, утопающего в длинных закатных лучах были затянуты сугробами тополиного пуха. Перед ребёнком со светлыми волосами стоял старый заброшенный дом. Пути к нему давно уже поросли крапивой, кустами акаций и дикой ранетки.

Чердак этого дома казался самым уютным местом. Правда, посещать его удавалось достаточно редко из-за того, что он находился за несколько улиц от двора бабушкиной пятиэтажки. А возвращаться во двор под фразу: «Пока тебя не было, баба твоя тебя искала» было не самым приятным событием для девочки.

Окна двух этажей были забиты старыми досками, которые уже давно не держались на заржавевших гвоздях. Кое-где проглядывали довоенных времён шкафы с отвалившимися дверками. Этот дом стоит крепче, чем многие современные, поэтому все лестницы сохранились в первоначальном виде и будто зазывали любопытные глаза взглянуть на них.

Кое-где слетевший покров крыши напоминал о том, что скоро настанет момент, когда этот лохматый и потрепанный жизнью старик будет снесён. В зиявшие отверстия проваливался мягкий тёплый свет, в котором летали редкие пылинки.

С крыши Женька часто с нескрываемым интересом наблюдала за вторым этажом стоящего напротив дома, состоявшего из пяти этажей, как и все дома этого маленького провинциального городка.

Там жил мальчик с красивыми глазами и очень тихой мамой.

Это был не тот двор, где могла играть Женя, поэтому красивый мальчик был ей не знаком. И возможности познакомиться у них, конечно же, не было. Только однажды, проходя мимо подъезда вместе с тётей, Женька встретилась глазами с ним. Синие озёрца в обрамлении черных, длинных ресниц на мгновение поглотили её тогда. В остальное же время он часто находился за чтением разных книг и почти не выходил во двор.

Девочка в очередной раз рассматривала черноволосого парнишку, который в этот раз тихо беседовал со своей такой же красивой мамой, и задавалась вопросом, почему никогда не встречала его папу.

Вдруг за спиной, в темноте пыльного чердака послышался шорох.

Шорох.... шорох?! На крыше дома, в который никогда никто не приходит?! Сердечко начало неистово колотиться. Это совсем не шуршание голубиных крыльев. Тихий и более глухой звук. Нужно обернуться…

Девочка быстро обернулась, но за спиной ничего не оказалось. Снова воцарилась звенящая тишина, которая нарушалась только криками стрижей высоко в закатном небе. Смотреть на мальчика уже не хотелось. По телу продолжал разливаться страх.

Тут кто-то есть. И было бы хорошо, если бы это были не мальчишки из двора бабушки, потому что они обязательно донесут о приключениях девчонки за пределами двора.

Тёмный угол. Два ясных блестящих глаза. И это совсем не человек!

– Женяяя! Давай домой! – Голос тёти разрушил скопившееся напряжение под дырявой крышей. Каким-то волшебным образом она всегда догадывается, где искать худенькую путешественницу.

Глаза исчезли… Может, всё же показалось?!

Женька слетела с чердака и метнулась к выходу, где её ждала Татьяна, выглядывающая скрывшуюся в траве овчарку Герду.

Может, стоит спросить у тёти? Или достать с этим вопросом бабушку и тем самым дать ей знать, где большую часть времени проводит Женя?

Всё не так. Всё нельзя!

В очередной летний день никак нельзя было пропадать вечером, поэтому чердак можно было посетить только в самое жаркое обеденное время. Интересно, повстречаются ли снова эти хитрые глазки или это было бурное воображение маленькой светлой головки.

Крики с улицы тонули меж крон высоких деревьев-тополей и серых пятиэтажек. Под крышей было душно, но так тихо, что бешено колотившееся сердечко гулко отбивало дробь в ушах. Казалось, будто совсем рядом кто-то долбит по огромному барабану.