Ирина Вертинская - Приключения Очертяки и Какангела

Очертяка понуро вышел из ванной. Его лицо вытянулось, уголки глаз и рта были печально опущены. Розовый нос хлюпал. На мокрых лапах и спине лежали облака мыльной пены.

– Ну что, мон шери 11 11 Мон шери – дружеское обращение, переводится с французского как «мой дорогой» и пишется вот так «mon cheri». , давай сюда своё зеркало, – голос Какангела был строг. – И где ты его только взял? Выклянчил у тётки?

Очертяка вынул лапу из-за спины и протянул другу небольшой овальный предмет. Какангел хмуро взглянул на вещицу, и его глаза блеснули:

– Очертяка, дружочек, скажи мне, а ты вообще знаешь, как выглядит зеркало?

– Конечно, знаю. Вот так, – он подсунул вещицу под самый какангеловский нос. – Я все знаю про зеркала. Главное в них то, что когда бы ты ни посмотрел в зеркало, всегда увидишь себя.

– Именно. Я тоже вижу в нем тебя.

– Правильно! Правда, я красивый?

– Да как тебе сказать?.. Безумно. Только одно замечание. Предмет, в котором ты видишь свою неземную красоту, не зеркало.

– Интересно! А что же это, по-твоему?

– Фотопортрет. В рамке, под стеклом. И мне очень хотелось бы знать, где ты его взял.

– Нашёл в шкафчике на веранде. Среди старых игрушек. Он там валялся.

– Валялся! Он не валялся! Я сам сделал и спрятал! Хотел подарить тебе на день рождения, – признался Какангел.

– О-о-о! – Очертяка был потрясён и растроган до глубины души. – Спасибо тебе, дорогой Какангел! Мне очень, очень нравится!

Он с чувством пожал дружескую лапу. Какангел смущённо потупил взор, но по пунцовому носу было видно, что очертякино искреннее восхищение пришлось ему по сердцу.

Очертяка вертел в лапах портрет, вглядываясь в каждую чёрточку милого лица.

– Я очень красивый! Красивее нет, – удовлетворённо заключил он.

– Конечно, Очертяка, никто и не сомневается, – улыбнулся Какангел. Способность Очертяки любоваться собой при каждом удобном случае умиляла Какангела.

После завтрака пушканы пошли прогуляться. Солнышко пригревало, снег почти растаял, птицы наперебой выкликали весну.

– Какангел, ты великий художник, – начал Очертяка особым тоном, означавшим, что вскоре последует какая-нибудь просьба. Какангелу были хорошо знакомы эти интонации.

– Во-первых, не подлизывайся. А во-вторых, говори прямо – что ты хочешь?

Очертяка скосил свои янтарные глаза куда-то вбок, почесал за ухом, пошарил по снегу лапой в толстом ботинке, посопел и, наконец, сказал:

– Мне бы зеркальце…

Какангел вздохнул.

– Ну, хорошо. Вижу, пора тебе получить своё собственное зеркало. Только сразу предупреждаю – это сложное дело.

– Ну, не сложнее, чем доить козу!

– Куда уж. Гораздо сложнее.

Очертяка поднял было брови, но, увидев, что Какангел не на шутку озадачен, промолчал.

Весь следующий месяц Очертяка почти не видел друга. Какангел целыми ночами просиживал в библиотеке, днём бегал в поисках химических составов и секретных веществ, на предложения помощи отрицательно мотал головой, заглатывая второпях огурец или варёное яйцо. Очертяка почти все вечера проводил в одиночестве. Иногда ему удавалось выманить Какангела к обеду жареными креветками и тортом «Тройной шоколад». Какангел приходил поглощённый своими мыслями и молча уплетал любимое лакомство. Бывало, он прибегал взъерошенный и взволнованно рассказывал Очертяке истории о зеркалах:

– А ты знаешь, какие зеркала были у древних египтян? Полированные металлические диски!

– Между прочим, делать зеркала на стеклянной основе придумали итальянцы из города Мурано! Вот ведь молодцы какие!

– А ты знаешь, что зеркала раньше были такими дорогими, что их дарили только королевам?

Однажды утром Очертяку разбудил аромат горячих пончиков с кюлотовым вареньем. Это могло значить только одно: Какангел разобрался в вопросе. «Ура!» – крикнул Очертяка, не зная, чему он рад больше: тому, что на завтрак будут обожаемые пончики, или тому, что его друг снова открыт для общения.

Очертяка помчался на кухню, счастливо топоча пятками. Тёплый аромат ванили и корицы струился вокруг перемазанного мукой Какангела. Какангел расцвёл довольной улыбкой:

– Вэлком 12 12 Вэлком – англичане так приветствуют гостей, иногда даже пишут на ковриках у двери «welcome», что означает «добро пожаловать». , дорогой друг! Я тут жарю-шпарю-кулинарю!

Он тряхнул головой, и мучной иней, осевший на бровях и ушах мохнатого кулинара, разлетелся в стороны.

После завтрака Какангел сообщил главное: они могут приступить к изготовлению зеркала.

– Мы идём в мастерскую? – обрадовался Очертяка.

– Да. Нужны твои фартуки.

С криком «Несу-несу!» Очертяка унёсся в свою комнату. Через минуту он появился на пороге кухни, прижимая к груди аккуратно сложенные фартуки, переложенные калечной бумагой. У этих фартуков была своя история. Дело в том, что их сшил сам Очертяка после двух занятий на курсах кройки и шитья. Фартуки не потрясали симметрией и аккуратностью кроя, зато оглушали размером. Удивляла и цветовая гамма, зато каждый стежок как будто кричал о неуёмней фантазии и упорстве автора. Какангел, всегда поддерживавший друга, очень хвалил первые шаги Очертяки как кутюрье. Фартуки было решено хранить в любимом очертякином сундучке и использовать только в редких, праздничных случаях.

Пушканы отправились в мастерскую. Коренастые фигурки, обёрнутые фартуками в три обхвата, в защитных очках и резиновых крагах на руках и ногах, напоминали подтаявших снеговиков. Мастерская располагалась в деревянном домике у оврага, подальше от жилища. Неоднократно разваленная во время химических опытов, восстановленная после знакомства с газосварочным аппаратом, мастерская была гордостью пушканов. Войдя первым, Очертяка дёрнул за шнур выключателя, и яркий свет озарил просторное помещение, пахнущее стружкой, лаком, гуталином и немножко яблоками. Тут были: удобный, хотя и травленный химикатами, рабочий стол, прекрасный верстак с крепкими тисками, печь для обжига и сушки, гончарные круги, великое множество различных устройств, инструментов и хитрых приспособлений, придуманных самими пушканами. На широких полках выстроились разноцветные банки и ящики, на которых чётким какангеловским почерком были написаны комментарии к содержимому. Правда, стены, окна и потолок мастерской были перемазаны краской, словно здесь заперли когда-то сумасшедшего маляра, но пушканы считали, что такое оформление только помогает работе.

Какангел положил на стол инструкцию, собрал нужные флаконы, банки и лоточки.

– Приступаем, – он деловито поправил очки и подтянул сползшие краги. – Сначала отрежем нужного размера стекло.

– Какангел… А можно?.. – несмело предложил Очертяка.