Сигфрид Сивертс - Пираты с озера Меларен

Посреди деревни Силас придержал коня и огляделся. Вся деревня состояла из двух рядов домов, выстроившихся вдоль дороги и образующих своего рода улицу. Она была немного шире той дороги, по которой он прискакал сюда, еще более пыльная и такая кривая, что концы ее одновременно не просматривались.

Нигде не было видно ни души. Удастся ли раздобыть здесь что-нибудь поесть? Силас не почувствовал себя здесь желанным гостем.

Дома стояли боком к дороге, окон в них было мало, и, несмотря на раскрытые двери, они имели не очень-то гостеприимный вид. Может, потому что улица была пуста, даже куры попрятались.

Он немного подождал. Чувствуя, что за ним наблюдают из темноты, и желая показать свое дружеское расположение, он крикнул:

— Здорово!

Две-три собаки выбежали и залаяли, и больше никого. Он крикнул снова, выбежало еще несколько собак. «Может, здесь принято сидеть в домах и натравливать на всех пришельцев собак, — подумал Силас, — а может, здесь живут одни собаки?»

Когда накануне вечером он выехал от барышника, он считал, что быстро прискачет куда-нибудь, но до ближайшей деревни оказалось дальше, чем он думал, и места здесь были безлюдные и бедные. По дороге он не видел ни одного дома, ни одного возделанного поля, не встретил никого, кроме овец.

Дорога все время шла вдоль реки, иногда отступая от берега к сухим бурым холмам, поросшим какой-то страшно жесткой неаппетитной травой. Во всяком случае конь есть ее не желал. Овцам же здесь, по-видимому, жилось привольно, и они паслись сами по себе.

Когда стало смеркаться, Силасу не раз казалось, будто вдалеке стоит человек, но каждый раз, подъехав ближе, он убеждался, что принял за пастуха можжевеловый куст, росший на склоне холма. Не раз он также принимал издали открытый навес для овец за человеческое жилище.

Под одним из таких навесов он переночевал вместе с лошадью. При одной мысли об этом Силаса вновь пробрала дрожь, так он промерз на этом ночлеге. Конечно, какой-никакой навес лучше, чем ничего, но там был лишь тонкий слой соломы на земле, и, хотя он в темноте сгребал солому в кучу, все равно спать было ужасно холодно и так же неудобно, как лежать в плывущей по реке лодке. Утром тело ломило, одолевала усталость. К тому же его одежда, кажется, стала пахнуть овечьим навозом.

Словом, этой ночью ему хотелось бы спать если не в доме, то по крайней мере на сеновале над теплой конюшней, но для этого требовалось, чтобы его встретили в деревне дружелюбно. Странно все-таки, что ни один человек не появлялся на улице, одни собаки… Они так и кружили вокруг коня, но их двуногие хозяева все куда-то попрятались.

Силас оставался сидеть на коне. Ему вовсе неохота было спускаться на землю и подставлять собакам босые ноги, не похоже было, чтобы их здесь кормили досыта. Когда жители вдоволь наглядятся на него из темноты, то подойдут ближе. Поймут, что он им не страшен.

Так он и сидел себе, и у него было довольно времени, чтобы разглядеть деревню, но любоваться было особенно нечем, в какую сторону ни поверни голову. Все дома обветшалые, на фасадах повсюду проглядывала серо-желтая глина, побелка облезла и свисала большими лохмотьями. Никому почему-то не приходило в голову подновить стены, побелить их заново. И крыши выглядели не лучше: косые, горбатые, дырявые. Видно, он попал в очень бедную деревню.

«С какой же им тогда стати делать вид, что их нет дома?» — подумал Силас, терпенье у него начинало лопаться. — Для чего заставлять меня сидеть здесь, окруженным сворой псов? Не очень-то это вежливо!»

Ясное дело, он мог ехать дальше. Кто сказал, что ему нужно здесь Остановиться, ведь есть, наверно, и другие деревни на берегу этой реки? Силас взвесил все «за» и «против» и начал, потихоньку понукая коня, пробираться сквозь лающий собачий заслон. Но его урчащий желудок- забастовал, он пожелал остаться здесь и насытиться хоть чем-нибудь. Да и о коне надо было подумать.

И вдруг со ступенек крыльца почти рядом с Силасом сошел худой пожилой крестьянин. Он постоял немного молча, глядя исподлобья на мальчика, на коня, и, как Силасу показалось, недружелюбно.

— Ну? — спросил он наконец. — И что же там решили?

Силас, озадаченный, поздоровался, извинился, если помешал

отдыхать после работы. В темноте за открытой дверью ближайшего дома он различил несколько движущихся голов. Такую же картину наверняка можно было бы увидеть и в других домах, вся деревня пялила на него глаза, хотя он этих людей не видел. Тощий крестьянин, стоявший на лестнице, засунул большие пальцы за засаленную жилетку и вовсе не собирался просить Силаса спешиться, он даже не попытался отогнать от лошади собак.

— Значит ответ был «нет»? — спросил он погодя.

— Что-что-что? — удивился Силас, не понимая, о чем идет речь.

— Так я и думал, — с горечью сказал крестьянин, — что у этого трусливого пса не хватит духу самому прийти и сказать это.

— У кого? — спросил Силас.

— Не прикидывайся дурачком, — отрезал пожилой. — Идите-ка сюда, — закричал он на всю улицу.

И тут же в распахнутых дверях всех домов показались люди, стар и млад. Силас не сомневался, что они до этого стояли за дверями и слушали.

— Слышали, что он говорит? — громко спросил он.

У Силаса возникло неприятное ощущение, что его с кем-то путают, к тому же он ни слова им не говорил. Голов в дверях появлялось все больше и больше, и теперь уже мальчику казалось, что дома вокруг битком набиты людьми — и взрослыми, и детьми, которые сидели на руках у матерей или вертелись у них под ногами.

Лишь в доме говорившего с Силасом старика не было видно никого, кроме него.

Силас весь напрягся. Ему нужно было как можно скорее выяснить, за кого его принимали.

— Привет вам от шпагоглотателя Филлипа. Кстати, не осталось ли у вас чего-нибудь от ужина? — очень вежливо спросил мальчик, ему ужасно не хотелось ехать дальше с пустым желудком.

Человек, стоявший на крыльце, поглядел на него удивленно и недоверчиво.

— Ты говоришь про фогда?

— Про какого еще фогда?

— Ты почему не говоришь, что тебе велено передать? Думаешь, мы не знаем, что ответ был «нет»? Почему же это они послали сопливого шпендрика сказать нам это?

— Что мне надо передать? — с любопытством спросил Силас.

— Получим мы отсрочку или нет? Когда придут его люди за налогом?

— Откуда мне знать?

— Конечно, от Мартино, — взволнованно крикнул крестьянин, — от фогда, узнать, когда придет сборщик налогов и отберет у нас последнее.

— Не знаю я никакого Мартино, — Силас старался говорить спокойно, — вы, верно, путаете меня с кем-то.

— Чертов враль! — проревел крестьянин, — будто мы не видим, что ты сидишь на одной из его лошадей!

— Это вовсе не его конь.