Эрнест Cетон-Томпсон - Рольф в лесах

До него было не более полутораста шагов, и их напряжённый слух уловил лёгкое пощёлкивание — он приближался.

Рольф, укрывшись за стволом и повернув голову, повторил тот же крик, который в результате прозвучал приглушённо, словно удаляясь. Тотчас и гораздо ближе раздалось:

— Ва-ваа-ва хууо-оу!

Отлично! Хитрость удалась! И Рольф приглушил свой голос ещё больше, а Куонеб приготовился спустить курок.

Новое «ва-ва-хууо-оу» прозвучало совсем рядом, звонко и ясно, но вновь в заключительном «оу» проскользнула человеческая интонация. Ещё минута — и всё будет решено.

Подождав, Рольф загородил рот ладонью, издал одно лишь «хууу-оу» и… и из чащи вылетела крупная неясыть, опустилась на сук у них над головой, посмотрела по сторонам, и по лесу прокатилось жутковатое: «Ва-хуу-ва-хуу! Вахуу-ва-хуууууууу-оу!» Завершился крик на той совершенно человеческой интонации, которая сбила их с толку.

Происшествие с совой насмешило их, но пора было заняться делом. Отрывочные сведения, собранные Куонебом, разговоры, подслушанные Рольфом, сводились к следующему: полковник Мэррей с большим отрядом намеревался напасть на Платсберг.

Они были обязаны без промедления сообщить об этом генералу Хэмптону.

Штаб-квартира находилась в Берлингтоне, в сорока милях от них. До Платсберга было двадцать миль.

Но им следовало узнать ещё одно: будет ли удар нанесён с суши или с озера? В последнем случае они должны установить, какие приготовления ведутся на стоянке английских военных судов у Иль-о-Нуа. Они шли всю ночь через тёмные леса, хотя расстояние по прямой не превышало семи миль, и в первых лучах зари увидели внушительную флотилию из двух военных кораблей, трёх канонерок и примерно пятидесяти баркасов, совсем готовую к отплытию и, вероятно, ожидавшую только перемены ветра, который в это время года на Шамплейне дул почти всё время с юга.

Путём, уже хорошо знакомым Рольфу, они за три часа прошли десять миль до места, где спрятали каноэ, и тотчас поплыли в Берлингтон, до которого оттуда было тридцать миль. Ветер дул прямо в лоб, и, когда четыре часа спустя они остановились перекусить, одолеть им удалось всего двенадцать миль. Весь день, борясь с сильным волнением, они вынуждены были идти у самого берега, что заметно удлиняло путь. Правда, такая погода означала, что враг пока гавань не покинет.

К пристани Берлингтона разведчики причалили только в шесть вечера и сразу же поспешили к генералу.

Их принял адъютант и, выслушав, бросился к Хэмптону. Из соседней комнаты донёсся излишне громкий голос:

— Ведите их сюда, сударь.

Бутылка на столе, багровое лицо генерала, его заплетающийся язык — всё подтверждало давно ходившие слухи.

— Налёт на Платсберг? Ха! Отлично. Лучше и не придумать. Господа! — Он повернулся к своим штабным. — Я только одного прошу: дайте мне добраться до них… Ха-ха-ха! Налейте себе, Макомб, — добавил он, придвигая графин к молодому офицеру, который стоял рядом, озабоченно хмурясь.

— Нет. Благодарю вас, сэр, — последовал ответ.

Генерал махнул рукой, и разведчики вышли, полные недоумения и стыда. И это — командующий? Неудивительно, что столько солдат гибнет бессмысленно!

Макомб спросил настойчиво:

— Какие будут приказания, сэр? Эти разведчики доказали свою надёжность. А по их словам, англичане ждут только перемены ветра. И у них тысяча — если не две тысячи — солдат.

— Утро вечера мудренее, сударь. Платсберг послужит приманкой, и ни один из них оттуда живой не вернётся! — С этими словами генерал отпустил офицеров, чтобы в одиночестве полечить начинающуюся простуду.

Другой молодой офицер, лейтенант Томас Макдона, командовавший озёрной флотилией, попытался внушить генералу, что необходимо незамедлительно принять какие-нибудь меры. Он доложил, что его канонерки и баркасы совершенно готовы и за три часа он может перевезти из Берлингтона в Платсберг три тысячи солдат. И времени терять нельзя. Для Шамплейна обычны два ветра — северный и южный. Южный дул вот уже две недели и вот-вот должен был перемениться. Макдона снова и снова повторял свои аргументы, но тщетно. В конце концов расстроенный и оскорблённый молодой офицер подчинился распоряжению «подождать, пока его совета спросят!».

На следующий день Хэмптон приказал произвести смотр, на который сам по нездоровью не явился. О том, чтобы отправить подкрепление в Платсберг, и речи не было.

Вся армия уже знала о положении дел, и все, а особенно ополченцы, выражали своё мнение вслух.

На следующий день, 30 июля, ветер переменился. Хэмптон так ничего и не предпринял.

Утром 31 июля он услышал канонаду на севере, а вечером вернулись разведчики и сообщили, что Платсберг взят отрядом, по численности втрое уступающим силам, которые так и остались в Берлингтоне. Солдаты кляли генерала на чём свет стоит, а молодые офицеры делали им замечания больше для вида. Сай Силванн был явно прав: командовали дураки, а прирождённые командиры подчинялись.

В сражениях при Бивердеме, Стоуни-Крике и на Ниагаре происходило одно и то же: храбрецы, пусть не очень вымуштрованные, но зато редкие по меткости стрелки, всякий раз оказывались в ловушке по вине бездарных генералов.

В сентябре лейтенант Макомб был назначен командующим в Платсберг, что было и разумно, и послужило счастливым предзнаменованием. Немедленно вслед за этим пришло известие, что на озере Эри одержана решительная победа, Морейвьентаун взят, а оборонявшие его английские войска полностью разбиты.

Генерал Уилкинсон наконец решил что-то предпринять и прислал депеши Хэмптону, предлагая напасть на Монреаль. По его мнению, о неудаче и речи быть не могло: город обороняют какие-то шесть сотен военных моряков, а в его армии восемь тысяч солдат, да у Хэмптона четыре тысячи. Соединившись у впадения Шатоге в реку Святого Лаврентия, они будут непобедимы.

Выглядело это достаточно убедительным. Рольф ещё не видел настоящих боёв, и ему всё больше хотелось принять участие в сражениях. Но он был слишком нужен как курьер и теперь уже назубок знал все пути в Сакетс-Харбор, оттуда в Огденсберг и Ковингтон и назад в Платсберг, а в своём каноэ он побывал во всех портах озёр Шамплейн и Джордж.

Вторую половину октября он провёл в Олбени, но дурные новости путешествуют быстро. Оказалось, что Хэмптон потребовал от Макдона разгромить гавань Иль-о-Нуа — нелепейшее требование, исполнение которого означало верную гибель всей американской флотилии на озере. Общие полученные Макдоной инструкции гласили: «Оказывайте содействие армии, но любой ценой сохраняйте превосходство на озере», и он отказался принять приказ Хэмптона.