Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Задуманное было во много раз опаснее всего, что я предпринимал до сей поры, и все же я твердо решил — либо узнать, что случилось с Лорной, либо умереть.

Для того, чтобы попасть в Долину Дунов через верх­ний ярус, нужно было изрядно покружить между холма­ми, прилегающими к долине с южной стороны, где распо­лагались Ворота Дунов. Чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания своих и чужих, я не стал седлать лошадь, и отправился в путь-дорогу пешком.

Вечер еще только начинался, но когда я вышел на разбойничью тропу, в округе почти стемнело. И все же, прежде чем войти в долину, я счел за благо подождать, пока сумерки не превратятся в самую настоящую ночь.

То ли природа в непонятной милости своей лишний раз позаботилась о Дунах, то ли сами Дуны позаботились о себе, не полагаясь на милости природы, но вход в долину представлял собой совершенно открытое место — ни де­ревца, ни кустика вокруг. Всякий вошедший в долину без приглашения неминуемо подставлял голову под разбой­ничьи пули. Луна всегда была мне верной помощницей, но на этот раз наша верная дружба дала неожиданный сбой, и в ту минуту, когда я подошел к долине, луна пре­дательски залила окрестности ярким светом. Я отступил в тень с правой стороны дороги, чтобы внимательно осмот­реть тройной вход, освещаемый косыми лунными лучами.

Вдоль и поверх трех каменистых проходов над арка­ми угрожающе нависал громадный срубленный дуб. В нужный момент его можно было обрушить вниз и, на­крыв десять-двадцать человек разом, остановить продви­жение кавалерии. За дубом в двадцати футах над землей тянулся каменный выступ, укрывшись за которым, три десятка человек могли вести фланговый огонь вдоль всей дороги по наступающему противнику. Но самая коварная уловка Дунов заключалась в том, что в долину вели три прохода, причем хозяева, естественно, не расставляли ни­каких дорожных знаков. Ходили слухи, что в случае опас­ности Дуны меняют вход в долину ежедневно, перекрывая один проход и оставляя свободными два других, но так, что они неминуемо приводили в пропасть.

И вот я предстал перед роковыми арками, не зная, которая из них сулит жизнь и какие — неминуемую смерть.

Вдруг меня осенило. До меня дошло, что в мирное время аркой жизни — если ее можно было так назвать — почти наверняка была средняя, и потому, прихватив здо­ровенную дубину, я решительно двинулся через средний проход. Тьма вокруг стояла непроглядная, и я шел впе­ред, держась за стену, и я чуть не выругался, споткнув­шись и пребольно ударившись о пушку, выставленную здесь в узком проходе, однако тут же сообразил, что иду верной дорогой, потому что ставить орудие на ложном направлении Дунам не было никакого смысла.

Продолжая идти наощупь, я медленно дошел до угла. Теперь я уже не смог бы отступить, даже если бы захо­тел: в нескольких шагах от меня сидели часовые, и если бы они расставили фонари как полагается, они подстре­лили бы меня, как цыпленка.

Похоже, их было всего двое. У каждого был длинноствольный тяжелый карабин, но не в руках, как требовал устав караульной службы, а в углу, прислоненный к сте­не (это лишний раз подтверждало, что для Дунов ника­кой устав не писан). Я скользнул вдоль стены и замер в тени, наблюдая за разбойниками. Устроив себе на посту беспечальную жизнь, негодяи были явно довольны собой. Поставив фонарь в угол, они сидели в нише скалы и, потягивая из оловянных кружек, играли в какую-то игру. У каждого торчала во рту длинная глиняная трубка — новенькая, сделанная на последний лондонский манер, и каждый время от времени удовлетворенно похохатывал, когда ему казалось, что выигрыш на его стороне. Один, сидевший ко мне спиной, был явно здоровее своего парт­нера. Другой сидел, обратившись ко мне лицом, и вгляды­ваясь в эти глаза, губы и брови — благо ночной фонарь стоял совсем рядом, я должен был отметить, что красоты и самоуверенности их владельцу было не занимать, и мне стало не по себе при мысли, что этот парень живет где-то совсем недалеко от Лорны. По их выкрикам я понял, что его зовут Чарли — или Чарльвортом Дуном, а его здоровенного напарника — Фелпсом.

Я прислушался к разговору. Разговор шел на повы­шенных тонах, и я почувствовал, что между часовыми вот-вот должна вспыхнуть ссора. Тем лучше, подумал я: сейчас полетят оплеухи, и тогда нетрудно будет пройти незамеченным.

Я уже устал торчать в проходе, прислушиваясь к их перебранке, как вдруг Чарли, воскликнув «Моя взяла!» потянулся к деньгам. Фелпс живо оттолкнул протянутую руку, и тогда Чарли плеснул из недопитой кружки прямо ему в лицо, но не попал, и выпивка, угодив в свечу, по­гасила ее. Раздалась ругань, хохот, и пока часовые об­суждали, что им предпринять, я воспользовался оказией и миновал опасное место.

Я был счастлив! На меня вдруг нахлынуло такое ве­селье, что я, пренебрегая опасностью, обернулся и ухнул по-совиному, как научил меня Джон Фрай. Эхо столь устрашающе повторило мою шутку, что один из разбой­ников, судя по звукам, выронил трутницу [45] Трутница — приспособление для зажигания огня. , а другой схватился за ружье. Глупое это озорство могло печально закончиться для меня, однако, как говорится, Бог про­нес, и я услышал, как один сказал другому:

— Проклятие! Что это было, Чарли? Я, признаться, так струхнул, что потерял трутницу, да и огниво со всеми причиндалами куда-то запропастилось.

— А я, приятель, не боюсь никаких сов. Подай-ка мне фонарь и оставайся здесь, а я тем временем схожу и раз­добуду другую трутницу: ведь мы еще не закончили игру.

— Дело говоришь, парень! Топай прямехонько к Кар­веру: остальные, небось, дрыхнут и видят десятый сон. Только у окошка там не слишком застаивайся. Королева тебе все равно ничего не ответит, а Карвер, неровен час, нарвет тебе уши.

— Так уж и нарвет! А что касаемо королевы...

Последовал град непристойностей, и затем я услышал, как Чарли направился в мою сторону. Проходя мимо, он задел мое колено, но к счастью — для него — не заметил этого. Если бы он обернулся, я уложил бы его на месте, и только хмель спас его от смерти.

Итак, он ушел от меня целым и невредимым. Тут толь­ко до меня дошло, что о лучшем проводнике мне и мечтать не приходится: Чарли неверной стопой направлялся туда, куда я стремился сейчас всей душой — к окошку Лорны. Крадучись я последовал за ним по крутой извилистой тропе, хватаясь за перила, поставленные на поворотах.

Он привел меня на луг, где речка, бившая из-под зем­ли, устремлялась куда-то вниз. Я знал — Лорна мне рас­сказывала, да и матушка описала в свое время,— что дом предводителя шайки, «капитана», как они его называли, стоит на краю деревни и потому должен быть первым на нашем пути. Здесь Чарли остановился, вложил пальцы в рот и просвистел, а потом снова продолжил путь.