Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы

Тот не раздумывал ни секунды. Мигом простив друга, он ухватил его за руку и выдохнул с горящими глазами:

- Клянусь своим знаменем!

Для него это была самая серьёзная клятва.

- Пионер… — необидно фыркнул тогда Лесь, крепко сжимая ладонь друга. Ссора была позади.

… И сегодня он сдержал слово: в рюкзаке снова лежал пистолет, и от этого по спине то и дело пробегал неприятный холодок. Казалось, что из-за "макарыча" всё может повториться: мама, "ЮЮ", погони… Поэтому Лесь так тянул, так не хотел и пошёл на это только ради примирения с другом.

Теперь друзья устроились в холле у окна, и Лесь трижды оглядел холл, убеждаясь, что никто не обращает на них внимания, потом ещё раз обернулся, вздохнул и наконец-то осторожно вынул из рюкзака пистолет.

Тоха, затаив дыхание, коснулся ствола, провёл по нему рукой, задержал пальцы над предохранителем и взглянул на друга так умоляюще, что Лесь не выдержал, закинул рюкзак за плечо и неохотно кивнул. Обрадованный Тоха щёлкнул рычажком туда-сюда и уже увереннее взял пистолет в руки. Прицелился сквозь стекло, словно собирался выстрелить…

- Офигеть, как в кино! — шёпотом поделился впечатлениями он.

- Только не в кино, — хмыкнул Лесь капельку польщённо — ведь его пистолет!

- Ага, всё по-настоящему… Ну, почти.

И тут оба друга обмерли от строгого оклика:

- Это… это что?! М-марков?.. Ильин?

- Игрушка! — мгновенно сообразив, отрапортовал Лесь — и прежде чем завуч сориентировалась, убедилась, что это именно Ильин, Марков и пистолет Макарова, и сделала некоторые выводы, друзья быстро, как они за время учёбы делали уже не раз, исчезли из поля зрения Инны Павловны, зная, что если та сейчас не разберётся в происходящем, то, скорее всего, забудет тут же… Но исчезнуть надо было срочно и в неизвестном направлении.

Друзья не нашли ничего лучше, чем заглянув в первый попавшийся дверной проём и нырнуть поскорее — как поняли через мгновенье — в пустой кабинет психолога. Не особо смущаясь отсутствием хозяйки, ребята осторожно прикрыли за собой дверь и с горящими глазами переглянулись. Кажется — пронесло…

- Ну мы и психи… — выдохнул Тоха со смесью восторга и страха.

- Да уж… — неопределённо отозвался Лесь, оглядываясь. — Ладно, давай подождём чуть, пока Инна Павловна куда-нибудь исчезнет — и тоже исчезнем отсюда. Не хочу знакомиться с этой… Линдой. Особенно при таких обстоятельствах.

- Я тоже, — согласился Тоха и осторожно приоткрыл дверь, выглядывая. Инна Павловна всё ещё была в холле — разговаривала с одной из учительниц; нового психолога видно не было, но голос её раздавался уже на лестнице, судя по безответности довольно эмоциональных реплик — она говорила по телефону; до конца перемены было ещё шесть минут. В общем и целом — хрупкое равновесие.

Лесь тем временем обошёл весь кабинет, прочитал корешки нескольких книг из шкафа — судя по слою пыли, их сюда принесла ещё Александра Васильевна; от Линды Борисовны в кабинете появился разве что настольный календарь "домиком" — календарь-плакат с медвежатами, висящий над дверью, её, видимо, не устраивал. Лесь взял "домик" в руки, пытаясь сообразить, что же ему так не нравится в названии фирмы с милейшим логотипом в виде ребёнка, выглядывающего из цветка лотоса. Правда, лотос хищностью своей больше смахивал на росянку, да и ребёнок явно хотел поскорее из него выбраться… Или это просто так показалось Лесю?..

"Федерация защиты детей от семейного риска". И чуть ниже: "Центр охраны детства".

- Эй, психологичка сюда топает! — шёпотом окликнул товарища Тоша, отвлекая от попытки вспомнить, откуда это название так знакомо. И почему так не нравится, сразу, беспричинно, но очень-очень сильно. Интуитивно, как тогда, в мае, не нравились взгляды или вопросы.

- Да сейчас, сейчас, — огрызнулся Лесь, засовывая в карман пистолет, который, понятное дело, не помещался и предательски торчал рукоятью наружу. Возиться с рюкзаком было некогда — там что-то заела молния. Лесь одёрнул футболку — но всё равно было видно. Ладно, времени нет… В последний момент, когда Тоша уже выскользнул из кабинета наружу, Лесь обернулся, достал телефон и снял фотоаппаратом — благо, камера была аж в пять мегапикселей! — так не понравившийся ему календарь. И — выскочил, чудом успев отойти от двери на достаточное расстояние, когда к кабинету скорым шагом подошла эта самая таинственная Линда Борисовна. Близоруко прищурившись, несмотря на наличие очков, она оглядела испуганно замерших в стороне мальчиков и вдруг мягко улыбнулась и спросила:

- Что случилось? Вы ко мне?

Улыбка ей шла, словно преображая слишком деловое, мужское какое-то лицо. Неженственное.

Тоха хотел было воинственно нахмуриться и объявить, что в психологи изучают душу, а он, Тоха — материалист, то была его стандартная фраза на этот случай, но Лесь пнул его в голень и первым ответил:

- Да не то чтобы что-то случилось, но у меня к вам есть ма-аленький вопрос!

- Вот как! Может, тогда зайдёте?

Лесь бросил взгляд на часы — до звонка оставалось две минуты — и с демонстративным сожалением покачал головой:

- Так урок скоро… У меня вопрос маленький совсем. Просто… как вам кажется, в юном возрасте мания преследования может появиться?

- Ну, в насколько раннем? Вообще, конечно, даже дети подвержены различным маниям, в том числе и, быть может, мании преследования, хотя, конечно, в гораздо меньшей степени, чем взрослые, в силу… — тут психолог удивлённо замолчала и внимательнее оглядела Леся. — А… с чем связан ваш вопрос? И вы не представились…

Лесь рукой постарался скрыть торчащую пистолетную рукоять и представился:

- Алексей Ильин. А вопрос… Да это так, сугубо с научной точки зрения, понимаете ли, я психологией, так сказать, интересуюсь… Ладно, всё, Линда Борисовна, нам бежать пора, спасибо за беседу!

- Алексей! Подожди! — окликнула Линда Борисовна мальчика, словно что-то вспомнив, но Леся уже и след простыл…

С Тохой толком обсудить встречу не удалось — у порога школы его встретила мама и немедленно увела куда-то — то ли в магазин новые брюки покупать, то ли ещё куда, Лесь не вникал, просто помахал рукой другу, крикнул, что вечером позвонит, и, припомнив мамину просьбу, отправился за хлебом.

Стоя в очереди у киоска, Лесь снова достал телефон и, прикрыв от солнца экран, вгляделся в фотографию календаря. "Федерация защиты детей от семейного риска". Интересно, что это за риск такой, семейный? С точки зрения Леся, семья, наоборот, должна была защищать ребёнка от любого риска, а не какая-то федерация — ребёнка от семьи… "Центр охраны детства" — и тут Лесь застыл, пытаясь понять, как он раньше этого не вспомнил. Ведь именно про этот Центр говорил Виктор, тот, который выдавал себя за папиного друга!