Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы

Приехал архиерей. Началась служба — прямо на ухо Лесю, стоящему рядом с колонками. От чересчур звонких порой возгласов дьякона хотелось протереть уши, разговаривать возможности не было — только если кричать. Людей, стоящих за святой водой, стало меньше, основная масса схлынула…

О том, что прошло уже достаточно много времени, Лесь сообразил, только когда из-за зданий показалось солнце. Его жаркие лучи в ледяном воздухе ощущались кожей, и изрядно продрогший Лесь радостно подставил себя теплу. Только сейчас он смог поверить в "очень жаркий прогноз", которым его вчера пугала Ленка.

Появился Виталик, изъявил желание встать Лесю на смену, и мальчик с удовольствием "сдал дежурство". Поднялся в храм, но стоять на службе не захотел — слишком много народу. Пожалев, что так и не решился в этот день причащаться, Лесь поднялся в кабинет, вздохнул, взял рюкзак, переложив пистолет на самую поверхность, и медленно спустился обратно на улицу.

- Ты… пошёл на Биржевую? — вдруг услышал он и подпрыгнул, обнаружив Василиску под боком.

- Ну да…

- Удачи! — от всего сердца пожелала девчонка и убежала.

Лесь повёл плечами, поправляя рюкзак, и достал телефон. Аккумулятор-симка-старя симка-аккумулятор… Привычная схема, когда ещё Лесь от неё отвыкнет?

Интересно, а Лена сказала своему "дядьке Ийону"? Ждут Леся здесь уже или нет?..

Мальчик вздохнул, дошёл до переулка и только у Богоявленского, соседнего, храма заставил себя набрать номер и поднести телефон к уху. Гудки… Секунда, вторая, третья… Гудки. "Абонент не отвечает, пожалуйста, перезвоните позже!"

Лесь с раздражением нажал на красную кнопку, выждал несколько секунд и снова набрал номер. Ну же, мам!

Гудки…

"… перезвоните позже!"

Ещё раз!.. Опять гудки. Бесполезно, телефон находится явно вне досягаемости мамы.

За всеми этими звонками нервничающий Лесь дошёл уже до Никольской и там, на углу, снова притормозил. Развернулся, пошёл обратно, как можно спокойнее. Интересно, сколько ждать? Пять минут, десять? Полчаса? Да Лесь с ума сойдёт раньше!

… Ждать пришлось минут пятнадцать, а потом Лесь, сидящий на ограждении рядом с Богоявленским, почувствовал знакомый толчок интуиции, как вчера у дома: подними голову!

Из метро, озираясь, выходил мужчина — из тех, наверное, с которых делали "бегемотов-десантников", мягкие игрушки, один из которых был и у Леся и звался Афанасием. Очень такой… внушительный был этот "бегемот" в голубом берете набекрень на коротких седых — странно, а сам, вроде, не старый — волосах. "Сто кило", — успел подумать Лесь, и тут откуда ни возьмись появилась Ленка, взвизгнувшая: "Дядька Ийон!" — и с разбега повисшая у него на шее. Да уж, действительно, дядя…

- С праздником!

- Спасибо, прелестное дитя, — знакомым уже Лесю голосом отозвался "бегемот-десантник", оглядываясь — и уставился на Леся.

- Эм… Лесь Ильин?

Сказала. Сказала, значит, пустоголовая и бестолковая Ленка, сболтнула, не подумав!..

Но Лесь на неё не сердился. Он ведь на это и рассчитывал.

- А вы откуда меня знаете? Уж не "папин ли знакомый" часом? — Лесь невольно вспомнил Виктора из ГУМа.

- Тебе Лена сказала? — в ответ спросил этот Ийон. — Да, я друг твоего папы.

Лесь встал, напрягшись, и почувствовал, как мигом взмок. Вот оно. Началось…

- Тогда, может, скажете… какое прозвище у папы было в Рязанке?

На лице Ийона отразилось недоумение.

- Ну… Не Дон, нет?

- Пальцем в небо, — не очень-то и вежливо фыркнул Лесь. — Папин позывной всякий дурак может узнать! Но я доверяю только тем, "рязанским" его друзьям. А голубой берет хоть я нацепить могу! — скользнул он взглядом по берету Ийона.

- Эй, Серёг, ты куда учесал?.. — ещё кто-то вышел из метро и направился к ним, но Лесь ждать не стал: двое — это уже слишком много, да и Ленка под ногами будет мешаться… Поэтому мальчик сорвался в бег и понёсся по улице во весь дух. Топот сзади подсказал ему, что только от его резвости зависит, успеет ли он подготовить "засаду".

А тот, второй, был голосом так похож на папу… "Захожанин", наверное, тот самый…

Ну, Ленка же подскажет, куда бежать этим… им? А он… Мальчик резко остановился перед строительным "туннелем", у входа на стройку, ухватился за сетку и ящерицей взлетел на ворота. Мгновенье — и он уже с другой стороны, а здесь самая ближняя дорога к заднему входу в храм…

Ещё одни ворота, шлагбаум, чьи-то машины, ошарашенные полицейские, мимо которых пронёсся "смерч" тринадцати лет отроду… Слава Богу, дверь открыта! Вверх, вверх, всё выше… Второй этаж, третий, чердак… Тут Лесь остановился, скинул рюкзак на пол и долго стоял, уперев руки в колени — переводил дух. Ждал. Пытался убедить себя, что не боится.

Ну вот ни капельки не боится! Честно-пречестное слово!

Потом вынул пистолет, проверил магазин — ага, раз, два, три… Девять выстрелов. Ну да, всё верно, в Центре Лесь выстрелил четырежды, тринадцать (хотя официально было четырнадцать, но четырнадцатую пулю Лесю запихнуть никогда не удавалось) минус четыре — девять…

Снять с предохранителя. Взвести курок. Взяться двумя руками.

"Я не боюсь!"

Ни капельки. Как Кукша, когда он стал уже взрослым и служил в Царьграде.

"Надо попросить Рюрика, чтобы всё-таки научил рубиться на мечах…" — пронеслась идиотская мысль в голове… и именно в этот момент Лесь услышал, что кто-то поднимается. Уже здесь.

Взгляд плотно залип на мушке и никак не хотел сдвигаться, так что вместо человека Лесь видел расплывчатое пятно.

- Стойте! Или я стрелять буду! — голос дрогнул, но только чуть-чуть, почти незаметно. Лесь знает, что пистолет смотрит точно в грудь остановившемуся на последней ступеньке человеку.

Молчание. Долгое. Руки начали ходить ходуном, но усилием воли Лесь заставил их снова застыть.

Наконец, преследователь полюбопытствовал:

- А что, я должен испугаться синяка от выстрела из МР-654К? — в голосе неподдельный интерес.

Господи, как же похож голос на папин! Только думать об этом нельзя, нельзя…

Лесь сдвинул ствол чуть вверх:

- А если в глаз? Я умею стрелять.

- Не сомневаюсь.

- Так что стойте, где стоите, и не проверяйте, — храбрость потихоньку возвращалась к Леся, и взгляд, кажется, наконец, может отлипнуть от мушки и сфокусироваться на преследователе.

- Я и не собираюсь. Просто давно хотел спросить: а ты разве спрашивал у меня разрешение пневматику забрать с собой?..

Ствол покачнулся. Лесь вытаращил глаза… и выронил пистолет.

Самый лучший, самый надёжный, самый проницательный человек на свете наконец преодолел последнюю ступеньку, и Лесь бросился к нему, и снова в глазах расплывалось.

Что, неужели плачет?

- Леська-Олеська… — смешное и совсем необидное, хоть и "девчачье" прозвище прозвучало устало, ласково и облегчённо.